Через минуту со второго этажа, из комнат вниз спустились два монаха. Старший коротко отдал распоряжение, десятник кивнул и отсалютовал, затем нарявкал на солдат на ломаном испанском пополам с немецкими ругательствами, и маленький отряд с топотом покинул «Сойку» и исчез, как будто бы его и не было. Лишь талая вода, оставленная сапогами стражников, напоминала о визите. Мышиная физиономия служанки выглянула из-за занавески, убедилась, что все ушли, и спряталась обратно.
— Так, так, — пробормотал негромко Рутгер, — а ведь сдаётся мне, что это — те самые монахи, о которых мне рассказывали. уж не за моим ли травником начали охоту папские собаки?
Он снова пригубил глинтвейн, поморщился, поглубже нахлобучил шляпу, запахнулся в плащ и двинулся за ними. Кузен Марсель мгновенно оживился, сел, потянул к себе оставленный стакан и принялся дохлёбывать уже чуть тёплое вино.
Загадки продолжались. Загадки громоздились на загадки. Рутгер никогда не сомневался в том, что он делает. Если находятся заказчики, должны же находиться и исполнители? Для него убийство было работой, а иногда — игрой. Но сейчас он совершенно неожиданно для себя вдруг стал задумываться: а на той ли стороне он играет?
От башни Синей Сойки вниз, к реке вела единственная улица. Когда наёмник шёл в таверну, разминуться с Лисом он никак не мог. А это значило, что произошло одно из двух: либо травник и его друзья ушли намного раньше, либо — спрятались поблизости, в одном из домов.
Так оно и вышло. Все шестеро солдат и два монаха обнаружились на той же улице, у старого обшарпанного дома с запертыми ставнями. Дом был, как дом — массивный, двухэтажный, довоенной постройки. Ни света лучика не пробивалось изнутри. Все пребывали в замешательстве, о чём-то оживлённо говорили по-испански, размахивали руками и то и дело указывали на дверь. Вся эта суета потихоньку стала привлекать внимание горожан. В окнах соседних домов замелькали бледные булки любопытных физиономий, двое-трое припозднившихся прохожих задержались посмотреть, как будут развиваться события, опасаясь, впрочем, подходить к солдатам близко. Рутгер про себя порадовался столь удачному стечению обстоятельств, прислонился к столбу и приготовился ждать.
Монахи между тем не торопились. Караул испанцев разделился пополам, три человека двинулись в таверну, три остались у дверей. Штурмовать дом, похоже, пока никто не собирался. Не прошло и часа, как первые трое вернулись, а вторые ушли. Так повторилось раза три. Рутгер успел основательно замёрзнуть и вместе с остальными счёл за лучшее вернуться к «Синей сойке», справедливо полагая, что когда начнётся заварушка, за сидящими в корчме пошлют.