Фриц ёжился, пытаясь целиком вместиться в безрукавку, ложился так и этак, и в конце концов забылся нервным и тревожным сном. Ночь казалась бесконечной. Донимали страх и холод. Раз за разом Фридрих просыпался весь в поту — видение окровавленного тела раненого Иоахимом купца преследовало даже его во сне. Такого с ним доселе не случалось никогда. Лишь теперь он в полной мере осознал, что чуть было не стал свидетелем и соучастником убийства. Одна лишь мысль об этом заставляла вздрагивать. Что с ним сделают теперь? Какое наказание определит ему деревенский Голова? А если это будет городской судья? А если Каштелян? Удастся ли тогда утаить от него, кто он и откуда?
Где его мама и сестра наконец?! Что они с ними сделали?!
Все эти мысли привели его в смятенье и растерянность, Фриц не заметил, как стал тихо подвывать в холодной темноте, потом опять уснул.
Так продолжалось до утра.
Фриц пробудился с первым криком петуха и больше уж не мог заснуть. Сна не было ни в одном глазу, ночь вымотала его до предела. Руки-ноги затекли. Фриц заворочался, заёрзал, разминая их и разгоняя кровь. На кухне звякнула посуда, потянуло дымом — хозяйка разжигала печь. Ступени лестницы над головой скрипели и гулко стучали шагами. Двор постоялый постепенно пробуждался. Двое возчиков, встревоженные происшествием, похоже что с утра решили поскорей продолжить путь и теперь сноровисто и быстро запрягали лошадей. Снаружи в щель сочился свет. Осеннее солнце разгоралось медленно, стоял туман. Прошла дворовая девчонка до колодца. Возвернулась. За дверями очень близко застучали ложки — в зале объявились первые посетители. Про мальчика как будто все забыли, Фридрих вознамерился уже напомнить о себе, но в этот миг на дворе возникла какая-то суета, послышался ослиный рёв и звон железа. Любопытство одержало верх, Фриц выглянул наружу через щель в стене и враз похолодел.
В первое мгновение ему показалось, что сбывается его самый страшный кошмар этой ночи.
Потом с ещё большим ужасом Фриц понял, что кошмар этот уже сбылся.
На постоялый двор прибыл отряд из пятерых солдат и двух монахов. Возглавлял отряд беломордый серый ослик, на котором со смиренным видом восседал брат Себастьян. Чуть позади на серой в яблоках кобыле ехал Мартин Киппер — тот самый пучеглазый и усатый десятник городской стражи, у которого мальчишка спёр кинжал. Четыре кнехта и молодой монах шли пешком. Ещё одна навьюченная лошадь замыкала шествие. Впечатление было такое, что отряд всю ночь провёл в пути. Все были грязными и усталыми, даже ослик с лошадью плелись понуро и не глядя пред собой. Копыта глухо топали в подмёрзшей утренней грязи.