— Ты — может быть. — Его голос задрожал. — А я… я… — Он не сумел продолжить.
— Тебе всего лишь меньше повезло… Так случилось, что на этом месте оказался ты…
— Меньше всего повезло им. Они мертвы.
Норман молча глядел на своего друга, на его лицо, покрывшееся морщинами, словно у старика, на губы, скривившиеся в гримасу, на слезы, проступавшие из-под сомкнутых век. Он положил Мишелю руку на плечо:
— Мы были детьми… Боже мой, Мишель… Мы всего лишь были детьми.
Мишель отер глаза.
— О Господи, кофе, кофе бежит!
Он выключил конфорку, громко шмыгнул носом, а потом разлил горячий кофе в две чашки.
— Раньше я был более проворным, но теперь уже не то.
— Да ладно тебе. Ты всегда был нескладным. И с возрастом вряд ли стал лучше. Есть у тебя закурить?
— «Голуаз», — сказал Мишель, доставая из кармана пачку.
Норман взял сигарету и зажег ее:
— Боже мой, ты по-прежнему куришь эту гадость… Мы как будто вернулись к прежним временам. Кофе вкусный, но мне хочется хорошего турецкого кофе, я уже давно его не пил.
— Перестань, — проговорил Мишель, в свою очередь тоже закуривая. — Не стоит продолжать преамбулу. Скажи мне, что конкретно происходит. И поясни, что ты задумал.
— Я хочу знать, кто убил моего отца и почему.
— Над этим делом работают греческая полиция и британская разведка — мне кажется, вполне достаточно.
— Мы знаем больше, чем они, если я правильно понимаю.
— А потом?
— Забрать сосуд Тиресия.
Мишель так и застыл с чашкой в руке.
— Пей, а то остынет.
— Что тебе известно об этой вещи?
— Я знаю, что она снова явилась на свет божий. Сосуд находится в одной из деревушек на Пелопоннесе — она называется Скардамула. И продается.
— Сколько?
— Полмиллиона долларов.
— Кто еще об этом знает, кроме тебя?
— Полагаю, никто, не считая продавцов. Мне сообщили об этом напрямую. Три дня назад. Я работаю в газете «Трибьюн» и вот уже четыре года являюсь консультантом агентства «Сотбис», а посему обладаю информацией обо всех археологических находках, даже хранящихся в тайне.
— Украденных.
— Да. Иногда речь идет об украденных предметах, — ответил Норман, внешне не проявив никакого смущения.
— Как ты можешь быть уверен, что мы имеем дело именно с тем предметом, а не с каким-нибудь другим?
Норман достал из портфеля фотографию и показал ее Мишелю:
— Это он. Мне кажется, сомнений быть не может.
— Нет. Никаких сомнений. Кто дал тебе эту фотографию?
— Я не знаю. Мне сообщили по телефону, что она лежит под дворниками моей машины. Мужской голос, с иностранным акцентом. Более того, я бы сказал, с греческим акцентом, и это точно.
— Он рассказал тебе, где находится сосуд?