Около одиннадцати она не выдержала и поднялась в верхнюю библиотеку, чтобы оторвать Джима от этих проклятых дневников.
Дверь оказалась запертой.
Уже встревоженная, Кэрол стала стучаться в нее.
— Джим, с тобой все в порядке?
Она услышала шелест страниц за дверью, потом Джим открыл ей. Он стоял в дверном проеме, не давая ей войти. Вид у него был затравленный.
— Что тебе? — пробормотал он.
От него пахло виски.
— Уже поздно, — сказала она, стараясь говорить спокойно, — давай на сегодня закончим.
Он покачал головой:
— Не могу, я должен еще задержаться.
— Вернешься сюда утром со свежей головой. Тебе все тогда может представиться в ином…
— Нет! Я не могу сейчас остановиться! Еще не могу! Ты поезжай домой. Возьми машину, а я останусь здесь. Приду домой позже.
— Ты собираешься идти пешком? Это несерьезно! Ты замерзнешь!
— Идти-то всего милю. Мне будет полезно прогуляться.
— Джим, это безумие. Что случилось? Почему ты не можешь сказать мне, что…
— Прошу тебя! — ответил он. — Уезжай домой и оставь меня одного. Я не хочу сейчас, обсуждать это.
С этими словами он закрыл перед ней дверь. Она услышала, как щелкнул замок.
— Замечательно! — воскликнула Кэрол.
Она спустилась вниз, схватила пальто и поехала домой на «Дж. Кэрролл». Где-то в пути ее злость сменилась тревогой и страхом. Джим выглядел испуганным.