Девочка инстинктивно попятилась, затем круто повернулась и бросилась бежать.
Кто-то остановил ее негромким, но властным голосом:
— Стой! Зачем бежишь? Хочешь, чтобы они тебя догнали и потянули к виселице?
Нина остановилась, растерянно оглядываясь. Тут она увидела окликнувшего ее человека, стоявшего в густых зарослях кустов.
— Иди сюда! — приказал он. — Немцы насильно сгоняют людей смотреть на казнь. А ты сама туда бежишь!
Нина совсем растерялась, робко открыла калитку в низком заборчике, за которым ветвились заросли сирени, и вошла во двор. Стала неподалеку, глядя на мужчину испуганными глазами.
— Зайди в кусты, — сказал он, на этот раз тише и мягче, — становись, смотри и запоминай.
— А что там? — подала наконец голос Нина.
— Страшное дело, дочка, детей будут вешать!
— О-ой!
Нине хотелось спросить, что за ребята, чьи они, за что их казнят, но не могла вымолвить ни слова. Мужчина все понял сам.
— Кто его знает, — вздохнул он, — чьи это дети. Поймали в лесу, объявили партизанами, и вот…
Со стороны пожарной башни донесся шум; можно было различить чьи-то крики, плач.
— Они уже там. Привели, — сказал мужчина.
Нина почувствовала, что вся дрожит: ее охватил такой ужас, что она готова была расплакаться от страха и отчаяния.
— Я пойду домой, — всхлипнула она.
— Не смей, говорю! — сурово остановил ее мужчина. — Жить тебе надоело, что ли? Закончится все это, люди начнут расходиться, и ты пойдешь со всеми.
— Немцев, дяденька, на Песчаной нет.
— Если побежишь — найдутся!
Мужчина выглядывал из кустов, пытался рассмотреть, что происходит около башни, а Нина, опустив голову, даже боялась смотреть в ту сторону.
«Как же так? — горестно и тревожно билась мысль. — Как так можно? Ни за что ни про что казнить детей! Поймали в лесу — и уже партизаны. Ведь так и нас могли задержать при возвращении из Рудни, объявить партизанами. Какой ужас!.. Что же это делается? Что делается!»
На площади шум и плач вдруг затихли. Она услышала отрывистый, угрожающий голос, вколачивавший на чужом языке в наступившую тишину какие-то металлические, острые слова. И вслед за тем, как выстрел, раздался пронзительный детский крик:
— Дяденька! За что вы нас? Мы ни в чем не виновны!
Нина, не обращая внимания на предостережения незнакомого мужчины, продолжавшего стоять в кустах, отчаянно закричала и побежала со двора на улицу, домой.
Она не оборачивалась, не смотрела по сторонам, не думала, что могут повстречаться немцы, что на нее обратят внимание и задержат… Бежала, пока несли ноги, пока хватило духу.