Вскоре Анна Федоровна привела доктора Сторожишина. Подтвердились худшие предположения Лидии Леопольдовны: у Нины тиф.
— Ой, горюшко! — сокрушалась несчастная старуха. — Что же теперь будет? На нее была вся надежда! Да и не одна она в хате. Как уберечь маленьких, чем кормить их?
— Не надо отчаиваться, — успокаивал врач. — Больная лежит в отдельной комнате. Следите, чтобы младшие не заходили сюда. Да и сами остерегайтесь. Вот вам рецепт в аптеку.
— Я, доктор, все сделаю. Но ведь тиф — дело долгое, а я не могу все время сидеть дома, стеречь детвору, чтобы они не лезли к больной.
— Другого выхода нет, — отозвался Сторожишин. — Больница для тифозных за городом. Попадет Нина туда — совсем плохо будет. Советую никому не рассказывать, что у нее тиф. Говорите, что врач признал воспаление легких, а я буду наведываться. Не убивайтесь, Лидия Леопольдовна, организм молодой, девочка поправится.
После ухода врача старуха села у стола и расплакалась, подперев руками седую голову. «Что делать теперь, как жить?..»
Анна Федоровна стояла в молчаливом раздумье.
— Знаешь что, Лида, — отозвалась она наконец, — дай-ка я заберу Ниночку к себе.
— Как так?
— Буду ухаживать за ней, пока не выздоровеет. У тебя же дети малые, нельзя оставлять ее вместе с ними. А я одна, мне не страшно.
— Что ты, Аннушка! Как ты взвалишь на себя такую тяжесть?
— Да не могу я оставить тебя и детей в такой беде! Как только девочке станет лучше, переведем ее домой.
Лидия Леопольдовна колебалась. Конечно, Аннушка права. Так и Нине и детям лучше будет. Но совесть гнетет. Пока Ниночка была здоровой, обо всех заботилась, приносила домой свой заработок, всем была нужна. А заболела — выходит, со двора долой, на чужие руки. Да она в жизни себе не простит, если какая беда стрясется с внучкой.
— Не сомневайся, Лида. Подумай о маленьких, — настаивала Анна Федоровна.
— Я думаю. Обо всем думаю, но не могу решиться. И что скажут люди?..
— Какие люди? Никто ничего и знать не будет. Разве я далеко живу? Или запрещаю тебе ходить к ней? Захочешь — каждый день будешь заглядывать, перейдешь улицу, когда Ляля спит, и проведаешь Нину. Давай получше завернем ее и перенесем ко мне.
В конце концов Лидия Леопольдовна согласилась с доводами подруги. Не легко ей это далось, но страх за здоровье Толи и Ляли вынудил старушку согласиться с Анной Федоровной.