Марино, устроившись с сигаретой на переднем сиденье патрульного автомобиля, расстелил на коленях карту и пристально рассматривал ее. Молоденький полицейский из местных, сидевший за рулем, был все так же напряжен, как и несколько часов назад, когда встречал нас на футбольном поле.
— Что, черт возьми, произошло? — осведомился Марино, обращаясь к Уэсли. — Пытался вышибить стекло голыми руками?
— Вроде того, — ответил тот.
Взгляд Марино переместился с обмотанной колготками руки Уэсли на мои голые ноги.
— А вот это уже интересненько, — промурлыкал он. — Жалко, на занятиях по медпомощи такого не показывали.
— Где наши сумки? — не обращая на него внимания, спросила я.
— В багажнике, мэм, — ответил полицейский.
— Сотрудник полиции Т. К. Берд был столь любезен, что согласился подкинуть нас до «С-Путника», где ваш покорный слуга забронировал места, — продолжал Марино все тем же ерническим тоном. — Три шикарных номера по тридцать девять девяносто девять — полицейским скидка.
— Я не полицейский, — заметила я, строго посмотрев на него.
Марино щелчком отправил окурок в окно.
— Не переживай, док. Может, сойдешь, если повезет.
— Если повезет, и ты сойдешь, — огрызнулась я.
— Кажется, меня хотят оскорбить?
— Это мне надо чувствовать себя оскорбленной. Тебе отлично известно, что я не в том положении, чтобы жульничать со скидками или чем-либо еще, — сказала я. Как должностное лицо я была связана четкими и недвусмысленными правилами поведения, и Марино прекрасно знал, что мои недоброжелатели не простят мне ни малейшей вольности. А недоброжелателей у меня хватало.
Уэсли открыл передо мной заднюю дверь.
— После тебя, — сказал он спокойным голосом и обратился к Берду: — О Моте есть какие-нибудь известия?
— Он в палате интенсивной терапии, сэр.
— Как его состояние?
— Пока все выглядит не очень обнадеживающе, сэр.
Уэсли вслед за мной уселся в машину, осторожно пристроив перевязанную руку на коленях.
— Пит, надо бы еще кое с кем переговорить.
— Вообще-то, пока вы двое играли в доктора в подвале, я с этим уже разобрался. — Марино выставил напоказ свой блокнот и демонстративно перелистнул несколько страниц, исчерканных неразборчивыми пометками.
— Мы можем ехать? — осведомился Берд.
— Можем, можем, — ответил Уэсли. По тону я поняла, что Марино и его удалось вывести из терпения.
Почти в два часа ночи на фоне холмистой линии горизонта возникла желтая неоновая вывеска мотеля «С-Путник». Я бы сейчас и «Хилтону» не обрадовалась больше, но вся моя радость испарилась, когда мы узнали, что ресторан уже закрыт, заказывать еду в номер тоже поздно, а бара нет в принципе. И вообще, заявил нам говоривший с северокаролинским акцентом портье, чем вспоминать пропущенный ужин, нам скорее нужно дожидаться завтрака.