Подъехав на
тачке как можно ближе к выступу стены, Митя обнаружил, что дальше дороги нет, а
есть только нагромождение камней. Надо было ползти к стене самому. Это было
чрезвычайно трудно, ведь ему пришлось тащить своё огромное жирное тело целый
метр через гигантскую кучу камней, каждый из которых был размером с куриное
яйцо, а то и больше. Но Митя смог совершить второе в своей жизни волевое усилие
(первое было, когда он пошевелил большим пальцем левой ноги и понял, что не
одинок в этом мире) и подполз почти вплотную к стене. Он уже чувствовал
ужаснейшую вонь, которая исходила откуда-то сверху. Митя чуть не задохнулся и
даже потерял своё сознание. Хотя, точнее говоря, это было какое-то странное,
незнакомое ощущение, как будто бы он не потерял сознание, а, наоборот, обрёл
необыкновенную ясность мыслей. Ему казалось, что он находится не в родной
пещере, а в какой-то незнакомой местности. Вместо потолка был уходящий далеко
ввысь лазурный прозрачный купол, а вместо пола – удивительный зелёный ковёр,
мягкий и прохладный на ощупь. Но главное, у сáмого горизонта сиял и
переливался всеми оттенками золотого и оранжевого цвета ослепительный шар. Митя
почему-то подумал, что этот шар живой. Может, потому что, когда он пристально
на него смотрел, шар начинал пульсировать и подпрыгивать, словно танцуя. Юноше
страстно захотелось побежать навстречу чудесному шару, но тут видение исчезло,
и Митя очнулся там же, где и был – рядом со скальной стеной, под огромным
выступом. Вони уже не было, но голова ужасно болела. Митя долго лежал неподалёку
от стены, не зная, что делать – дальше идти было некуда, а Червища он так и не
увидел. Через двое суток Митя понял, что надо ползти обратно. Но он так устал и
проголодался, что просто не мог заставить себя проползти огромное расстояние до
тачки. Ему ничего не оставалось делать, как только лежать и медленно умирать от
голода и жажды рядом со стеной, и никто-никто не мог ему помочь. Тогда Митя
впервые осознал две вещи: первое, что он совершенно одинок и никому не нужен в
этом мире, а второе, что смерть обязательно придёт за ним. На последнем
издыхании юноша поднял голову вверх. Это было невиданно и неслыханно, так как голова
червей была устроена таким образом, что смотрела только вниз, в пол пещеры. А
вслед за этим его лапки словно сами собой поползли вверх по отвесной стене, и
вскоре он уже сидел на выступе. Голод и жажда прошли, силы вернулись к нему.
И тут Митя
увидел огромного червя, висящего в воздухе. Он был намного красивее и
величественнее обычных червей. В нём, казалось, было собрано воедино всё то
прекрасное, что бывает в червях. И большущий живот, и толстенькие маленькие
лапки, и великолепная квадратная морда с глазками-бусинками, едва заметными под
нависшими складками кожи, – всё в нём было совершенно. Однако прекрасный червь
был не из плоти и крови, а скорее похож на голограмму; через него даже можно
было увидеть стену пещеры. Видя это великолепие, Митя впал в такое благоговение,
что колени его подогнулись, и он уткнулся мордой в каменный пол. Полежав так
часок-другой, Митя встал на лапки и начал осторожно, дрожа от страха и
волнения, приближаться к этому прекрасному созданию. Оно не издавало никаких
звуков и, казалось, замерло на месте навсегда. Только опять появившаяся вонь
свидетельствовала о том, что это всё-таки живое существо. Вдруг Митя понял, что
в его голове вонь преобразуется в слова, и он её понимает.