— Правильно считает.
Человек сам выбирает: к Богу ему идти или в другую сторону.
— Слушай, Лёх, — покачал
головой Антон, — ты такой умный, что у тебя на всё ответы есть.
— Не на всё.
— Ага, то-то я себя
дураком всякий раз чувствую. Пошли, давай. Богослов.
* * *
В доме было накурено,
едко пахло свежим нарезанным луком, водкой и чем-то прелым. Скорее всего,
остановившимся в этих стенах временем. В комнате, куда Василий провел гостей,
царил беспорядок. Посередине под слабой лампой, облагороженной съежившимся от
времени и температуры абажуром, стоял стол, на котором вместо скатерти лежала
древняя пожелтевшая газета. На полу, чуть в стороне, валялись костыли. На столе
— початая бутылка водки, под столом — дюжина пустых. На засаленных потемневших
тарелках с надписью «общепит» грубо порезанный лук и ржаной хлеб. Рядом что-то
похожее на вяленую пелядь. В центре пластиковая бутылка пива. У стены
незаправленная металлическая кровать, которая скрипела уже одним своим видом.
Рядом с ней ободранный комод, на котором покоилась радиола «Беларусь». Именно
радиола больше всего поразила Алексея, потому как долго пришлось вспоминать
название этого раритета. А ведь где-то там, под крышкой, заветный переключатель
скорости вращения пластинок: 33/78. Ах, как смешно было в далеком детстве
включить пластинку, записанную на скорости 33 оборота, на все 78! Тогда в
динамиках пели и играли смешные лилипуты... А еще рядом с радиолой валялись
старые школьные ручки с обгрызенными, пожеванными концами, стоимостью 35
копеек... Время остановилось.
За столом сидели двое.
Юра и Миша, как представил их Василий. По возрасту они были ближе Алексею.
— Тоня уже спит, —
пояснил Петровичу Василий, — да и мы собирались сворачиваться. Завтра на
работу.
— Неужто работать
начали, крутить-винтить? — искренне удивился Петрович.
— Тут, хочешь не хочешь,
придется, у нас новый хозяин.
Юра и Миша как-то
печально кивнули: мол, зверь-хозяин.
— Председатель, что ли?
— уточнил Петрович.
— Да не, — отмахнулся
Василий, — владелец земли... Ну, короче, все, что здесь у нас есть в округе,
один мужик купил.
— Новый русский?
— Если б русский, — в
голос ответили Юра и Миша.
— Даже и не знаем —
каких кровей, — пояснил Василий, — Гамлетом зовут.
— Гамлетом? Это у этого,
как его, у Шекспира такой был. Принц датский. Его Высоцкий играл.
— Не, этот чернявый, —
сообщил Миша, наливая по стаканам.
— Чего ты там про коньяк
говорил, Петрович? — вспомнил Василий. — А то за фельдшерицей пойду, надо — чем
заманить.
— Да вот, налить-палить,
— Петрович достал из пакета и поставил на стол бутылку «Российского».