* * *
С Леной Антон и Алексей
познакомились уже после училища, когда приехали в часть. Два молодых лейтенанта
представлялись командиру полка вместе с военврачом — лейтенантом Еленой Терентьевой.
— У вас зеленые глаза в
цвет формы? — спросил у девушки Антон.
— А у вас обоих серые —
значит, вам в милицию надо было, — нашлась девушка.
В Лене не было режущей
глаза красоты, но было какое-то внутреннее обаяние, та женственность, которая
заставляет мужчин вздрагивать и провожать девушку глазами, угадывая в ней
будущую нежную жену и заботливую мать. Еще говорят: от таких женщин исходят
флюиды. Каштановые волосы, собранные в хвостик, немного изогнутые брови,
придающие взгляду выражение легкого удивления, родинка на левой щеке, чуть
вздернутая полная верхняя губа — почему-то весь ее образ увязывался в сознании
Алексея с барышнями конца девятнадцатого — начала двадцатого века. Почему? Да
кто ж его знает? И ухаживать за ней хотелось так, как делали это офицеры
царской армии, хотя научиться подобному обхождению можно было только из книг и
кино. Но Алексей, в отличие от Антона, у которого в училище был длительный
роман с одноклассницей, вообще не умел ухаживать. При Лене он терялся, отводил
в сторону взгляд, говорил несвязно и это резко бросалось в глаза окружающим.
Что говорить: отец готовил его для поступления в семинарию, а не в военное
училище, знакомые девушки изначально относились к нему с некоторым
снисхождением, так, будто он уже был священником или монахом. Но ребята над его
нерешительностью не посмеивались, потому как знали, что на татами ему может
противостоять только Антон, а вместе они вообще непобедимы, потому что не
сдаются. Так, за возлюбленную Антона Вику они уже бились с целой бандой из железнодорожного
района; не победили, но и не проиграли. Противник, количеством восемь человек,
вынужден был отступить, пообещав разобраться с двумя каратистами (тогда так
называли всех, кто владел какими-либо навыками единоборств), но больше никто
уже для решающей битвы не явился. Может и потому, что воздыхатель Вики не имел
в этой группе серьезного веса. Так или иначе, Добромыслов и Смирнов прослыли в
городе отчаянными сорвиголовами и пользовались уважением даже в среде
приблатненных. Одного тогда не знал Алексей: как к этому отнесется отец,
который в это время служил в маленьком храме где-то в нефтяном краю.
С Викой у Антона
произошел разрыв, когда нужно было выбирать: ехать с ним в военную часть в
уральское захолустье или оставаться в областном центре. Стать декабристкой она
не была готова, тем более тогда, когда рушилась советская держава, а служба в
армии считалась чем-то вроде пристанища неудачников и патриотов-идиотов,
готовых за жалкие копейки оборонять никому не нужное государство. Они
переписывались, но, в сущности, Антон был свободен. Поэтому в ухаживании за
Леной он мог бы составить конкуренцию лучшему другу, но, заметив его «тихую»
любовь, Антон быстро переквалифицировался в свата. С одной стороны, он всячески
подталкивал друга к более активным действиям на любовном фронте, с другой —
постоянно нашептывал Лене о чувствах Алексея. Но его друзья сближались очень
медленно, как в дореволюционном романе.