Почесав пальцем за ухом, я задумчиво сказал:
— Есть одна идея.
Сомов, проследив мой взгляд, аж подпрыгнул:
— Ты что удумал?! Слышал, что комдив сегодня сказал?
— Слышал.
Сегодня прилетал командир дивизии с поздравлениями и инспекцией. Вот он и сообщил о том, что «мессеры» у нас заберут. К вечеру должны прийти машины и эвакуировать их. Так что они находились под охраной. Командование даже тут подсуетилось, и с пяти разбитых «худых» был снят уцелевший боезапас и сложен рядом с трофейными машинами. Вдруг пригодится.
После этого полковник сообщил о том, что в штаб фронта направлено представление о присвоении мне высокого звания дважды Героя Советского Союза, с награждением второй медалью «Золотая Звезда». И с этим была проблема. Оказалось, дважды героям на родине сооружают бронзовый бюст. А мне где? Я сказал об этом Никифорову, дополнив, что собираюсь после войны жить в Москве, значит, и бюст должен стоять там, пусть думает.
Кинув еще один взгляд на капониры, я вздохнул и повернулся к Сомову:
— Это единственный шанс, — после чего, не слушая возражений, побежал к командованию полка.
— Товарищ подполковник, разрешите обратиться?
— Обращайтесь, — оторвавшись от карты, измученным голосом ответил Никитин. Место совещания находилось на опушке. Был вынесен стол, на нем разостлана карта, которую комполка сейчас изучал вместе с Тарасовым.
— Товарищ подполковник, шанс исполнить приказ есть только в одном случае — если воспользоваться трофейным «мессером». Мощная радиостанция на истребителе и собранная стационарная, плюс фактическая незаметность среди своих сородичей дает возможность выполнить приказ. Я согласен лететь, более того, я требую, чтобы отправили именно меня. На данный момент на аэродроме нет пилота, знающего «худого» лучше.
В глазах Никитина появилась надежда пополам с радостью.
— Черт возьми, Суворов… Спасибо, лейтенант!
Немедленно началась подготовка к вылету, истребитель заправляли не только горючим, но и боезапасом. Настраивали на отдельную волну станции. В кабине сидел инженер с длинной отверткой и постоянно что-то бормотал в микрофон — все были заняты делом.
— Вот тут прорыв, пролетаешь, осматриваешься, докладываешь. Наступление началось три часа назад, связь сразу была потеряна, видимо, это работа немецких диверсантов в наших тылах. Так что нам кровь из носа надо знать, что там происходит. Отправленные делегаты связи и курьеры не вернулись.
Я изучал карту. До места прорыва нужно лететь почти сто километров, далековато от нас.
Прикинув примерный маршрут, стал запоминать ориентиры, и тут мне сообщили, что самолет готов.