На следующий день, первого августа, когда я вместе с Семенычем возился с мотором ЛаГГа, ко мне подбежал помдеж и велел идти в штаб.
— Товарищ подполковник, лейтенант Суворов по вашему приказу явился.
Меня почему-то не возвращали обратно в полк к Запашному, так что я по-прежнему оставался в подчинении у Никитина.
— Лейтенант, тебя вызывают в штаб дивизии. Через полчаса на моей «эмке» едете вместе с Никифоровым. Успеешь пообедать?
— Успею, товарищ подполковник.
— Вещи можешь не брать, вернешься к вечеру. Свободен.
Я сперва забежал к Марине и рассказал о выезде, предупредив, что этой ночью могу не появиться. Потом рванул к себе, быстро переоделся в чистую форму и побежал в столовую. Для обеда было еще рано, но девушки накидали мне на поднос, что у них было.
— Разрешите? — спросил я у Никифорова, сидевшего в гордом одиночестве.
— Садись, — кивнул он.
Мы молча стали есть. Когда я, допив чай, поставил стакан на стол, то, не удержавшись, спросил:
— Товарищ политрук, вы не знаете, почему меня вызывают в штаб?
— Угум, — коротко кивнул он, откусывая от булки с маслом, посыпанной сверху сахарным песком, большой кусок и отпив чаю. Судя по его виду, отвечать он мне пока не собирался. Ну и ладно, потом спрошу.
Пообедав, мы вышли из столовой и направились к штабу. Я остался снаружи, а Никифоров спустился в полуземлянку штаба.
Удобные штуки эти полуземлянки, возвышаются над землей едва ли на полтора метра, что позволяло вырубить в стенах оконные проемы и дышать свежим воздухом. Занавесить их брезентом, и светомаскировка ночью, удобно. Плохо только то, что все сказанное внутри отлично слышно снаружи.
— …когда закончите, немедленно возвращайтесь. Не знаю только, зачем генералу понадобился Суворов. Миронов сказал, что генерал просто поговорить с лейтенантом хочет. Вопросы у него какие-то. Я не знаю, зачем ты едешь, но присмотри там за ним, а то он элементарных вещей не знает, вчера у начфина, когда сбитые приходил оформлять, вычислительную машину увидел, полчаса вокруг ходил, пытаясь понять, что это.
— «Феликс»?
— Вроде да, она была.
— Ну не знает деревенский мальчишка таких вещей, бывает. — Я просто почувствовал, как Никифоров пожимает плечами. Он явно пытался сделать вид, что ничего удивительного здесь нет.
— Деревенский? Да он вчера, когда составлял план полета, так такими формулами сыпал, что даже начфин их не знает, я специально ему носил!
— Но он правильно все подсчитал?
— Да, что и удивительно. Специально все перепроверил.
— Я спрошу у Вячеслава об этом. Я могу идти?
— Да, идите.
Прижимая к боку пару больших запечатанных конвертов из серо-коричневой бумаги, особист вышел из штаба и, найдя меня глазами, кивком головы указал в сторону стоянки автомашин.