Пристроившись сзади него, я спокойно шагал, раздумывая над услышанным.
— Слышал? — не оборачиваясь, спросил Никифоров.
— Да.
— Что скажешь?
— Влип?
— Можно и так сказать. Вопросов к тебе у сослуживцев и так накопилось… Ты, если чего не знаешь, приди, спроси у меня. Не надо расспрашивать соседей по землянке, что это он делает непонятной штукой или зачем он бритву о ремень точит. Это все элементарные вещи.
— Я понял. Хорошо, если что непонятно, спрошу.
Мы подошли к машине, около которой крутился водитель комполка сержант Марьин, производя обычный предпоездный осмотр.
Увидев нас, он захлопнул капот и сел на свое место.
— Миха, привет! — поздоровался я, а особист только кивнул на его приветствие. Марьина я хорошо знал, один из самых ярых моих концертных фанатиков.
Мягко покачиваясь на невысоких кочках, «эмка» выползла из леса и поехала по полевой дороге.
Все окна были открыты, и мы постоянно осматривали небо — как бы кто не налетел. Частенько бывало — только машина с начфином, начштаба или еще с кем отъедет в сторону штаба дивизии, как через полчаса возвращается назад на прицепе или, что реже, своим ходом, нередко с убитыми и пулевыми отверстиями в бортах и кабине. Начштаба хоть бы хны, а начфин у нас уже третий. Не держатся они.
Один раз нам действительно приходилось выскакивать из машины и прятаться в придорожном кустарнике, удачно попавшемся во время налета, но пара охотников, не обратив на нас внимания, ушла вперед, кого-то атаковав в паре километре дальше.
Когда мы подъехали к месту налета, то увидели пять грузовиков и десяток убитых, лежащих рядом с машинами.
Пятеро живых осматривали раненых.
— Помощь нужна? — открыв дверцу, крикнул Никифоров.
— Нет, товарищ политрук. У нас «ЗиС» на ходу, тут медсанбат рядом, увезем, — ответил вытянувшийся старшина.
— Хорошо.
Закрыв дверцу, особист приказал двигаться дальше.
Через пять километров мы свернули с грейдера и направились по полевой дороге к далекому лесу.
— Патруль вроде, — сказал Марьин.
И действительно, впереди, не доезжая до опушки с полкилометра, стояла полуторка, рядом расположились пяток бойцов. Обернувшись, увидел догонявшую нас еще одну такую же полуторку, набитую бойцами.
— Сзади еще машина, — известил я.
Что такое немецкие диверсанты, сейчас уже знали, особенно их шутки с переодеванием в красноармейцев. Так что приготовились. Щелкнув курком, я положил маузер на колени.
Стоявший особняком сержант в зеленой фуражке пограничника махнул рукой, останавливая нас.
Дальше все произошло мгновенно.
Борт полуторки вдруг упал, и из кузова ударила струя пулеметного огня. Но били не по нам, я это сразу заметил, когда Марьин дал по газам, дергаясь от попавших в него пуль. Стреляли по догнавшей нас машине, из которой уже прыгали бойцы и падали, обливаясь кровью.