Все усилия Хита и его правительства договориться с профсоюзами и в рамках корпоративного треугольника, и вне его ни к чему не привели. С конца 1973 г. профсоюз шахтеров объявил о прекращении сверхурочных работ, а затем начал полномасштабную забастовку. Как и в 1972 г., в ход были пущены самые жесткие формы борьбы, и в том числе массовое пикетирование, в результате которого были парализованы жизненно важные каналы энергоснабжения. Преисполненное решимости не идти на новую капитуляцию, правительство Хита объявило в начале 1974 г. о введении трехдневной рабочей недели, стоившей экономике страны (по подсчетам Министерства энергетики) около 2 млрд ф. ст.[53] Когда же стало окончательно ясно, что договориться не удастся (профсоюз требовал повышения в 2 раза с лишним больше того, на которое было готово пойти правительство), Хит объявил о том, что диспут между профсоюзами и правительством может быть решен только самим народом, т.е. на всеобщих парламентских выборах.
Поскольку по расчетам правительства ответ подавляющей массы избирателей мог быть только в пользу правительства, оно рассчитывало на сравнительно легкую победу. Избиратель, однако, не принял этой логики и резонно решил, что на выборах он все-таки должен решать не в пользу правительства или профсоюзов, а делать выбор между двумя претендующими на власть партиями, т.е. консерваторами и лейбористами. К тому же лейбористы постарались достаточно решительно отмежеваться от экстремистских, про коммунистически настроенных профсоюзных деятелей, пытавшихся придать стачке политический характер и использовать ее для "свержения" твердолобого правительства[54].
В ходе состоявшихся в феврале 1974 г. выборов консервативная партия понесла тяжелейшее за послевоенный период поражение, собрав всего 38% голосов (на всех других выборах она получала от 40 до 50%). Правда, ее главный соперник - лейбористы получили еще меньше - всего 37,2%, но благодаря особенностям избирательной системы именно у лейбористов оказалось относительное большинство мест в парламенте и им было поручено сформировать правительство. Наибольший успех на этих выборах выпал на долю "третьих" партий, т.е. либералов и национальных партий Шотландии и Уэльса, собравших в общей сложности примерно четверть всех голосов. За либералов проголосовало почти 20% против обычных 6-10%, которые они получили на всех других послевоенных выборах.
Было очевидно, что избиратели стали значительно меньше доверять не только консерваторам, не сумевшим реализовать взятые на себя обязательства, но и лейбористам, чьи тесные отношения с профсоюзами и особенно окрепшее собственное левое крыло настораживали и даже пугали многих тех, кто отдавал им прежде свои голоса. И хотя лейбористские лидеры и в ходе стачки горняков, и до нее стремились всячески подчеркнуть свою умеренность, опасения в отношении курса будущего лейбористского правительства сохранялись.