Поражение консерваторов на выборах и их переход в оппозицию принципиально меняли ситуацию и в самой партии тори, и в ее верхах. Во-первых, положение оппозиционной партии предопределяло более свободное, "раскованное" поведение представителей различных течений и группировок в ней. Во-вторых, сам факт поражения партии неизбежно ослаблял позиции ее лидера как с точки зрения его личного авторитета, так и с точки зрения авторитета проводимой им политики. А это означало, что открывались возможности для выхода на поверхность новых идей и новых людей, и, как мы увидим ниже, этими возможностями почти тут же не преминули воспользоваться те, чье "Да, премьер-министр!" еще совсем недавно было едва ли не главным принципом, определявшим их политическое поведение.
3. Нет, премьер-министр!
Хотя промежуток времени, отделявший поражение консерваторов на всеобщих выборах в феврале 1974 г. от поражения Хита на выборах лидера, составил всего один год, по своей насыщенности событиями и их драматизму он мог бы сравниться с иными десятилетиями. Состояние, близкое к шоку, в котором оказалась партия и ее руководство, было вызвано не просто самим фактом поражения, но прежде всего глубокой дискредитацией партийной политики в глазах значительной части ее приверженцев, в том числе и наиболее правоверных. Не в малой степени этому способствовала и сложившаяся в стране общая экономическая конъюнктура. 1974 год оказался для страны особенно неудачным: на неурядицы внутреннего характера наложились проблемы разразившегося в этот период мирового энергетического кризиса. Составивший почти 20% рост цен, увеличение безработицы, спад производства и как следствие этого снижение жизненного уровня воспринималось населением не как "вина" только что пришедших к власти лейбористов, а как прямой результат деятельности их предшественников.
Одновременно стало усиливаться правоконсервативное поветрие, охватившее в отличие от периода конца 60-х - начала 70-х годов куда более широкие слои членов партии и избирателей. Согласно данным опросов, проведенных в апреле 1974 г., только 15% британцев выражали "большое доверие" к профсоюзам и их руководству. Еще ниже оказался кредит доверия к национализированным отраслям промышленности - всего 11%[55]. Весьма низкий уровень доверия был зафиксирован и по отношению к ряду основных государственных институтов: 27% в отношении парламента, 24 - органов местного управления, 29% - государственного аппарата. Лишь полиция и в меньшей степени армия сохраняли достаточно высокую репутацию, соответственно 68 и 42%. Налицо было не только разочарование в организациях и институтах, олицетворявших влияние левых сил (профсоюзы, предприятия госсектора), но и в системе политической власти как таковой.