Он так серьезно разговаривал с Люси — взрослые вообще редко серьезно разговаривают с детьми.
— Мне нужно заботиться о кролике, — объяснила Люси. — Разве это не понятно?
Доктор задумался. Затем стал укладывать стетоскоп и свою книжку для рецептов в саквояж.
— Кролика я мог бы забрать к себе домой, — предложил он наконец.
— И вы съедите его?
Так может сказать только тот, кто лишился всякой веры. Он встречал такие случаи и раньше.
— Я вегетарианец, — сообщил доктор Люси.
Она, не отрываясь, изучала его лицо. Нет, на вруна он определенно не похож.
— Вообще-то я не собирался заводить домашнего кролика. Возможно, что оставлю его у себя на зиму, а когда потеплеет, выпущу в поле позади моего дома. Милли сможет возвращаться ко мне и питаться овощами с моего огорода. Мы высаживаем салат и горошек, они ему понравятся. А спать он будет под навесом.
— Жалко, что я не успела уехать.
Люси позвала Милли, но из-под кровати не донеслось ни звука.
— Ты имеешь в виду отправиться путешествовать?
Люси на минуту задумалась.
— Нет. Я имею в виду, что лучше было бы уехать… ну до того, как стряслась беда.
— Ох, беда стряслась еще во времена образования вселенной. Но то безвоздушное пространство, из которого она произошла, тоже имело свои недостатки. О кролике можешь не беспокоиться. Я о нем позабочусь.
Люси почувствовала, как трудно, оказывается, дышать. Теперь доктор совсем не казался ей шарлатаном или фокусником.
— Идет, — кивнула она — Наверное, так будет лучше всего.
Люси забрали в больницу в тот же вечер. Спать она должна была в пластмассовой палатке, в которую накачивали теплый влажный воздух. Болезнь оказалась гораздо серьезней, чем сказал ей доктор. Люси кашляла так сильно, что у нее начиналась рвота, а стоило ей закрыть глаза, как она видела странные вещи, которых не было в действительности. Возможно, в этом была виновата лихорадка. Она видела черные сухие деревья, ощетинившиеся шипами. Видела третьего ангела. Он пришел из-за тех ошибок, что она натворила. Видела горлицу, не умеющую летать.
Медицинские сестры были очень добрыми, однажды ночью они разрешили Люси три раза подряд сменить ночную рубашку, потому что каждая насквозь промокала от испарины. Ей принесли специальный увлажнитель воздуха, чтобы ее легкие выздоровели побыстрей. Отец приходил каждый день и садился рядом с палаткой. Он проводил здесь почти все время. Хотел держать руку Люси, но ему не позволили, потому что в палатке должна быть герметичность. И он просто усаживался рядом и читал английские газеты. Один раз он принес журнал «Тайм», на обложке которого был портрет Кэтрин Хепберн. Люси смотрела сквозь пластик и видела, что она вовсе не похожа на актрису. Просто ни капельки.