— Этого он есть не
будет. Ни вина, ни сикера[39]
он вообще не пьет. А ест очень мало. Говорят, что когда он был в пустыне, то питался
диким медом и акридами[40].
Затем он зажег факел и
повел Иоанну в подвал дворца. Они прошли по нескольким темным переходам и вошли
в довольно-таки просторный коридор, вдоль стен которого имелось несколько
загороженных решетками помещений. Стражник укрепил факел на стене, и его яркое
пламя осветило одну из зарешеченных камер. Глаза Иоанны привыкли к темноте, и
она увидела пророка. Иоанн спокойно подошел к решетке и так же спокойно ровным
голосом спросил:
— Пришла попрощаться?
— Я принесла тебе еду.
— Пусть там, наверху,
едят и веселятся. Моя же пища — от Духа Божия приходящая. Вскоре эти узы уже не
удержат меня, и я уйду к Тому, Кто послал меня возвещать и свидетельствовать правду
Божию.
— Кто же Он, о Ком ты
свидетельствуешь? — робко спросила Иоанна.
— Ты увидишь Его сама и
последуешь за Ним. И будешь лицезреть славу Его.
Эти таинственные слова
пророка глубоко взволновали Иоанну. Она уже не помнила, как вышла из дворцового
подвала, как пришла к себе в комнату, и только там вдруг вспомнила слова
пророка, что узы темницы вскоре будут не властны над ним. «Значит, его
освободят?» — подумала Иоанна, и тут же другое, глубинное чувство подсказало
ей, что эти слова говорят об ином. Тоскливое ожидание ужасных и непоправимых
событий сжало сердечко Иоанны, и она горько расплакалась.
Между тем как во дворце
велись приготовления к празднику, в покоях Иродиады тоже готовились к этому
знаменательному дню. Дочь Иродиады Саломея пошла статью и красотою в мать. В
свои двенадцать лет она была уже вполне зрелой девицей. И мать серьезно
задумалась о судьбе своей дочери, подбирая ей жениха. И этот день она возлагала
особенные надежды на Саломею: ведь как-никак, приедет много и знатных гостей.
Иродиаде пришла в голову дерзкая мысль удивить гостей танцем своей дочери.
Воспитательница Саломеи была египтянка из профессиональных танцовщиц. Этому
искусству она обучила и дочь Иродиады. Гибкая и изящная Саломея усвоила все
тонкости восточного танца-пантомимы в совершенстве. Конечно, танцевать для
женщины, да еще знатной, в собрании мужчин считалось недопустимым нарушением
приличий, принятых на Востоке. Только рабыням в угоду своим господам
позволялось, легко одевшись, плясать во время пиров. Но Саломея, воспитанная
как современные ей гречанки или римлянки, не была подвержена стыдливости своих
соплеменниц. Да и большая часть гостей будет как раз из той категории, что мало
ценят отеческие обычаи, а более стараются угодить римлянам. А у тех все
позволено. Тем более танец-пантомима исполняется в специальной маске и в случае
чего можно и не открывать лица. Итак, Иродиада решила сделать мужу
необыкновенный подарок, чтобы он и впредь ценил ее смекалку и умение устраивать
все в этой жизни к изрядной пользе и удовольствию.