— Что ж святителей-то
забыла, — напомнил жене Димитрий. — Не меня ли митрополит Алексий с младых лет
берег? И разве б выстояла Москва в лихолетье без его помощи?
— Не забыла я про
святителя, просто речь не дошла. Еще о старце Сергии хочу слово молвить. Коли
пойдет на нас Мамай, спросим преподобного Сергия — в леса народу бежать али
встречать гостей грозной сечей. Уж угодник Божий не ошибется...
— Так и сотворим, —
согласился князь. — И умеешь же ты сердце успокоить, разумница моя... А теперь,
гляди, в окнах посветлело, пора день начинать! — Димитрий встал со скамьи и
повел супругу из церкви.
23
Зазвонил телефон.
— Тебя, — с удивлением
сказала мама, передавая мне трубку. — Какой-то мужской голос.
Я думала, это отец
Андрей, но оказалось — Леонид Сергеевич. И как только я его узнала, во мне
изнутри поднялся радостный холодок, словно я глотнула ледяного шампанского (так
было со мной один-единственный раз, на дне рождения Вальки).
— Мальвина? Ну вот, я
кое-что для вас устроил, — сказал он так, что это ощущение сладкого холода
закружилось во мне воронкой. — У вас сохранились наброски ваших моделей?
— Да... То есть нет.
Когда я увидела на
конкурсе очень похожие модели, то вырвала из альбома эти листы. Почему-то мне
казалось, что они уже в самом деле как будто не мои! И я не хотела хранить
чужие эскизы, словно меня могли уличить в воровстве — меня, у которой все
украли! Такая вот психологическая коллизия, как назвала мое тогдашнее состояние
Илария Павловна.
— Не сохранились, ну и
не надо. Я как раз думал — что мы будем делать, если у Мальвины все в целости?
Ведь доказать авторство очень сложно, а в вашем случае вообще нельзя. Значит,
прежних эскизов у вас нет, а новые?..
— Тоже нет. Знаете,
после конкурса...
Я замялась, не зная, как
рассказать ему про свою депрессию. Она выражалась не в том, чтобы безвольно
лежать на диване — это было со мной всего полдня, — а как раз в том, чтобы
больше не брать в руки карандаш. Швабру, метлу, скребок для льда — пожалуйста.
А вот карандаш ни за что на свете.
— Понятно, — отозвался
на мое молчание Леонид Сергеевич. — Я так и думал. Вы очень ранимы, Мальвина,
хотя и переносите многое, от чего ваши сверстники нос воротят. У вас тонкая
внутренняя организация, — почему-то со вздохом добавил он.
— Значит, ничего не
получится?
— Вот и я боюсь... То
есть о чем вы — не получится? — вдруг словно встрепенулся он.
— Ну, с тем, что вы
надумали насчет моделей.
— Вот тут как раз, я
надеюсь, получится. Уж хотя бы тут... Значит, слушайте меня: через час, если вы
свободны, мы едем в школу моделей Святослава Зайкова...