Задумывался ли он о сути
своих занятий? Безусловно. Поначалу его терзали смутные угрызения совести,
хотелось все бросить, вернуться в спорт. И отец первое время возмущался таким
повсеместно-неприкрытым расхищением национальных богатств (социалистической
собственности, как он по старой привычке все это именовал), но вскоре сам
приобщился к махинациям областной администрации с вывозом нефтепродуктов,
вляпался, что называется, по самую макушку, однако в итоге прилично на этом
заработал. Оправдывался тем, что все равно, мол, все летит под откос: страна,
народ, идеалы… Мол, там наверху хапают никого не стесняясь, а чем они, которые
все это создавали, хуже?
Но не пошли отцу впрок
неправедные капиталы. Запил, завел молодую любовницу, потом потерял службу, и
все время без оглядки транжирил деньги. Мать терпела, она привыкла терпеть,
куда, мол, в такие годы разводиться. Раньше было проще, можно было
пожаловаться, например, в бюро обкома, и товарищи образумили бы “заблудшего товарища”.
Сейчас не было такой инстанции, и отец пропадал, занимаясь каким-то мелким
посредничеством.
Сергей не вмешивался,
возможно, в глубине души даже испытывая мстительное удовлетворение, да и своих
проблем было по горло. Он быстро привык к легким большим деньги, к уважению и
страху к своей персоне со стороны окружающих (теперь он был для многих
своеобразным идеалом крутизны, этаким Рэмбо в местном масштабе), к роскошной
жизни, хорошему автомобилю (чем не Америка?) — все это оказалось гораздо
весомей укоров совести. Когда в первый раз он угодил в Псковский следственный
изолятор, никаких мук раскаяния он уже не испытывал, лишь досаду, что попался,
злость и решимость любой ценой продолжать идти выбранным путем.
Отсидев пару лет, вышел
и сразу окунулся в прежний водоворот. За это время многое переменилось. По
стране прокатилась волна бандитских войн и разборок, обильно сыплющая пулями по
сторонам и особенно в сторону верхушки криминалитета. Часть этих пуль долетела
и сюда, в древний Псков, смахнув с шахматной доски известного местного
авторитета Гапона. Кое-что теперь изменилось и в жизни Паши Крюка. Теперь он
превратился в уважаемого всеми коммерсанта, владельца ресторана и двух
небольших заводов, а также десятка магазинов и целой кучи торговых палаток в
разных концах города. Он стал безупречен в одежде и манерах. И откуда только
взялось? Его лицо, и без того мужественное и волевое, просто излучало силу и
уверенность в себе. В его империи, — в ее силовых структурах, — нашлось место и
для Сережи Прямого, который на зоне заматерел, приобрел жесткий стальной взгляд
и отточенный, убойный удар правой. Да, примерно тогда же женился он на молодой
красавице Алле, победительнице каких-то там местных конкурсов красоты. Прожили
они, правда, недолго, не более полугода: у внешней смазливости всегда больше
минусов, нежели плюсов.