Ближе к вечеру из разных уголков дома начали являться невиданные и неслыханные видения. Мертвая старушка, сильно похожая на прабабушку, курила, и жутко улыбалась мне, грозя костлявым пальчиком из шкафа. Другой безобразный мертвец в строгом деловом костюме, с длинным, острым языком и топором в спине полз навстречу из темноты коридора. Я отстреливался, как мог, и они исчезали. Являлись другие. Я в ужасе заметил, что весь пол устлан отвратительными насекомыми, которые отделяются от расписных загогулин на бабушкиных обоях, падают и шевелятся, окутывая пространство слизью. Всевозможные мерзкие, мелкие, копошащиеся существа заполонили комнату. На стене в прихожей висел календарь с изображением белой крысы. И вот, эта отвратительная тварь принялась щемиться сквозь плоскость календаря наружу. Красные, огненные глазки пылали бешеной яростью. Она искала меня, ворочая своей уродливой, хищной мордой. А когда высмотрела, то остервенело, гадко оскалилась, обнажив плешивую пасть с гнилыми длинными клыками, откуда полился вязкий желтый гной.
Я не мог больше выносить этих видений, в панике подбежал к телефонному аппарату и набрал 103. Когда на другом конце провода отозвались, я взволнованно сказал в трубку: «Здравствуйте. Я прошу прощения. Я вообще по жизни нормальный человек, но похоже сегодня, схожу с ума. Я начинаю видеть то, чего на самом деле нет. Я уже не сплю трое суток. Пожалуйста, сделайте что-нибудь. Спасите! Я все соображаю, трезвый уже три дня. Но мне очень страшно, тут крыса выползла из календаря»…
«Ух ты!» — словно рыбак, поймавший диковинную рыбку на крючок, воскликнул дежурный и записал адрес.
Прибывшая женщина - врач внимательно, с явным пониманием ситуации, слушала меня.
Выслушав, сказала, что это называется «ку-ку», и предложила поехать с ней.
В местной больнице, в приемном покое, вокруг меня кружила немолодая, озлобленная медсестра похожая на гиену. Она язвила и издевалась надо мной, изливая всю свою ненависть к алкоголикам нашей планеты, мне на голову. Дежурный врач, тем временем, позвонил вышестоящему коллеге и спросил, что делать со мной дальше. Тот дал «добро» на мою транспортировку в соответствующее заведение.
Через некоторое время карета скорой помощи неслась на всех парах через иллюзорную метель моего безумия.
Я смотрел в окошко, и мне мерещилась зима. Снежные вихри лихо закручивались, сливаясь в один белый смерч, который, не отставая от Уазика, заходил то справа, то слева. Снежинки - белые пчелы, хаотично кружили и налипали на заднее стекло, а дорога — быстрая река — вырывалась из - под задних колес машины, и по мере отдаления узилась, убегая в темноту пёстрой лентой асфальта. Но стоило закрыть глаза на секунду и резко открыть их, как снова окружающая реальная действительность с тихим ужасом смотрела на меня из бездонных маслянистых небес, вглядываясь в мою бессовестную сущность, и не было ни ветра, ни вчера, ни завтра, ни пчел-снежинок. Лишь боль в душе и печаль поздней осени, нескромно обнаженной, сухой и тихой. И мне вдруг захотелось навсегда остаться в этой галлюциногенной пурге. Сопровождавшая симпатичная девушка, открыла окошко, соединяющее кабину и фургон, где, взявшись за голову, я молча страдал, и попросила рассказать о себе.