Я никак не ожидал в такой поздний час увидеть здесь каноэ: все отдыхающие с противоположного берега озера давно разъехались по домам, да и остров находился в стороне от водных путей.
Занятия у меня после этого не заладились; на заднем плане сознания упорно маячила поразительно живая картина: черное каноэ стремительно пересекает узкую световую дорожку на поверхности озера. Эта картина мешала мне ясно видеть страницы. Чем больше я о ней думал, тем больше недоумевал. По размерам это каноэ превосходило все, какие мне попадались прошлым летом; широкобортное, с высокими, сильно изогнутыми носом и кормой, оно более всего смахивало на индейское боевое каноэ из старых времен. Я старался читать, но безуспешно; наконец я захлопнул книги, вышел на веранду и стал прохаживаться туда-сюда, чтобы немного согреться.
Вокруг ни звука, ни проблеска света. Неуверенными шагами я спустился по тропе к причалу, где под деревянным настилом едва слышалось бульканье воды. Где-то в лесу, на дальнем озерном берегу, упало дерево, в густом воздухе прокатилось эхо, сходное с первыми орудийными залпами отдаленного ночного сражения. В остальном глухая тишина царила безраздельно.
Стоя на причале в широком пятне света, которое тянулось за мной из окон гостиной, я увидел второе каноэ: мелькнув на неверной световой дорожке, оно тут же кануло в непроницаемую мглу. В этот раз мне удалось разглядеть больше, чем в предыдущий. Каноэ было похоже на первое: берестяное, широкобортное, с приподнятым носом и кормой. Вели его два индейца; один, на корме, рулевой, отличался вроде бы богатырским сложением. Это я разглядел довольно ясно, и хотя второе каноэ мелькнуло гораздо ближе, чем первое, я рассудил, что оба они направлялись домой, в резервацию,[108] расположенную в полутора десятках миль, на материке.
Пока я гадал, что занесло сюда индейцев об эту пору, край причала обогнуло в тишине третье каноэ, опять-таки с двумя индейцами и в точности такой же конструкции. Оно приблизилось к берегу почти вплотную, и меня внезапно осенило: это было одно и то же каноэ, трижды обошедшее остров кругом!
Выводы из этого проистекали отнюдь не самые приятные. Если тройное явление каноэ в столь поздний час и в столь неурочном месте объяснялось именно так, то, судя по всему, намерения двоих индейцев каким-то образом были связаны со мной. Мне ни разу не приходилось слышать, чтобы индейцы сотворили что-нибудь недоброе с поселенцами, делившими с ними эти глухие и суровые края, и все же как знать… Но нет, мне не хотелось даже думать о подобных опасностях, рассудок хватался за всевозможные иные объяснения; они приходили мне в голову одно за другим, но проверку логикой не выдерживали.