— Садитесь, граф, и выпейте со мной мятного ликера, — пригласил Тервиллигер, когда, не прошло и пяти минут, граф явился в кабинет.
— Благодарю. Красивый цвет, — любезно отметил граф, причмокивая, меж тем как приятная зеленая жидкость перемещалась из стакана в сиятельный желудок.
— Недурной. Немного зеленоват, но глаз радует. Самому мне больше нравится оттенок мараскина.[44] Попробуйте этот мараскин, граф. Высший сорт, по тридцать шесть долларов за ящик.
— Мистер Тервиллигер, — проговорил граф, отвергнув предложенный мараскин, — вы желали меня видеть по какому-то вопросу, представляющему интерес для нас обоих?
— Да. Причем для вас, вероятно, еще больший, чем для меня, — подтвердил Тервиллигер. — Дело в том, что я проникся к вам симпатией, причем до такой степени, что стал наводить справки в одном коммерческом агентстве, а уж если Хэнкинсон Джей Тервиллигер взялся за подобное, значит, он в человеке очень заинтересован.
— Я… я надеюсь, эти грубияны-торговцы не настроили вас против меня, — забеспокоился граф.
— Ничуть, — успокоил его Тервиллигер, — ничуть. То, что я узнал, скорее настроило меня в вашу пользу. Вы как раз тот человек, какого я уже несколько дней разыскиваю. Почти неделю я охочусь за кем-нибудь, у кого с родословной все в порядке, а с кошельком наоборот, и, судя по тому, что я узнал у Берка и Брэдстрита, вы полностью отвечаете этому описанию. Вы задолжали большие суммы всем, от портного до собирателя платы за место в церкви. Так ведь?
— Мне не везло с финансами, — признал граф, — но фамильное имя осталось незапятнанным.
— Верю, граф. Это меня в вас и восхищает. Многие, кто, подобно вам, погряз в долгах, уходят в запой или иным способом пятнают свое доброе имя. Но вы умеете себя обуздывать, за что я вас и ценю. Говорят, за вами долгов — двадцать семь тысяч фунтов.
— Точные цифры лучше знает мой секретарь. — Графу стал наскучивать этот разговор.
— Не будем мелочиться, округлим до тридцати тысяч. И каким же образом вы собираетесь рассчитываться?
— Никаким… разве что мне посчастливится найти себе богатую невесту.
— Именно об этом я и думал. Рука и сердце — единственное, чем вы располагаете, но пока что вам не светит удачно их пристроить. Так вот, я позвал вас сегодня сюда, чтобы сделать одно предложение. Если вы вступите в брак согласно моему желанию, я предоставлю вам доход по пять тысяч фунтов в год в течение пяти лет.
— Не совсем вас понимаю, — разочарованно пробормотал граф. Было очевидно, что его пожелания не сводятся к такой малости, как пять тысяч фунтов в год.