Постепенно толпа редела, каждый получал свою задачу и исчезал в предрассветном сумраке.
— Папа, — негромко спросил Салана старший сын. — А что с этими?
Чуть в стороне, не обособленно, но и не вперемешку с остальными, стояло несколько человек. Пекарь Надим, без чьих рогаликов в Плешине не начиналось утро. Дакуц, учитель словесности, соавтор первой алтинской энциклопедии. Бакенщик Растома, агроном Фере и еще добрый десяток алтинцев.
Пожарный непонимающе взглянул на сына:
— С кем — «с этими»?
И крикнул бакенщику:
— Растома, у нас не закрыт подвесной мост через Суховраг! Задача ясна?
Шадо, основатель и предводитель движения «землемеров», считал своим долгом лично возглавить поход на Плешин. Презирая опасность и случай, сейчас, как и всегда, он шел впереди своего войска, не уступая королям древности.
Началось все с неразберихи. Цветные ракеты, известившие о том, что русский дозор попал в засаду по ту сторону гряды, взлетели в небо на сорок минут раньше расчетного времени, когда «землемеры» еще не вышли на позицию для атаки.
Верные люди в южном и северном Плешине надежно перекрыли радиоэфир и по-тихому оборвали телефонную связь долины с внешним миром. Правда, теперь нападающая сторона тоже не могла координировать свои действия. Но Шадо был уверен, что Ишта, возглавляющий вторую ударную группу, сориентируется по ходу дела.
Из алтинских хуторов, два десятка которых было раскидано по восточной стороне Горсти, выползали автобусы, грузовики, джипы и пикапы, наполненные разношерстной публикой, армией «землемеров». Из тайников извлекалось оружие, десятниками и сотниками раздавались боеприпасы, проводился последний инструктаж.
Около получаса ушло на то, чтобы разрозненные потоки слились в один, нацеленный на Плешин. Даже с учетом того, что дорога петляла, повторяя замысловатый узор Горсти, до города было не более четверти часа езды.
Водители машин в колонне держали минимальную дистанцию. Все «землемеры» знали, что перевес на их стороне, — и понимали, что без боя Плешин не сдастся. Прийти и раздавить, раз и навсегда, — каждый мечтал воплотить это в жизнь.
Внезапно скорость колонны упала.
Посреди дороги, широко расставив ноги и подняв вверх левую руку с пучком вербовых веточек, стоял священник. Полог черной рясы трепетал на ветру, открывая взгляду ношеные кирзовые сапоги.
Первая машина до последних метров держала скорость, но черная фигура на пути не шевельнулась. Джип затормозил, поднимая пыль.
Шадо приоткрыл дверцу, выпростал руку с дробовиком и встал на подножке джипа, возвысившись над святым отцом на полкорпуса. Украдкой он бросил взгляд влево и вправо — нет ли кого в заваленной ветками канаве, не блеснет ли оптика в придорожных кустах.