— Я догоню, Володь, — сказал Роман.
Он подошел к священнику и сел рядом. Вольховский, не оборачиваясь, направился в сторону гарнизона. Обиделся, подумал Тайга.
Вольховский, умница и полиглот, был единственным офицером в части, свободно говорившим по-тополински. Когда надо и не надо, Тайга таскал его с собой для налаживания контактов — хоть с городскими властями, хоть с местным криминалитетом. А тут, видишь ли, без переводчика обошлись…
— Как дела, Рома? — отце Миклаш прищурился, спрятал глаза в подушках припухших век. — Нашел пропажу?
— Ты о чем? — невозмутимо спросил Тайга.
В разговорах один на один оба как-то сразу соскальзывали на «ты».
— Да не отмораживайся, все уже знают.
— Так уж и все…
— И в Горсти, и за холмами.
И за холмами — эхом толкнулось в голове. С кем за холмами, среди алтинцев, может общаться тополинский священник?
— Вижу, нехорошее думаешь, — ухмыльнулся отце Миклаш. — У тебя, Рома, соображалка так устроена, что лицо — как монитор. Хоть читай, хоть списывай.
— За холмами — это кто?
— А не твое дело кто, сын мой! Только знай, на всякий случай, что ни «Чистеша», ни «землемеры» тут ни при чем. Они сами в непонятках, сечешь?
— Откуда знаешь?
Отце Миклаш сплюнул себе под ноги.
— Одному богу молимся.
От этих слов подкатило, подступило черное, глухое отчаяние. Тайга знал, что надо просто перетерпеть, но все равно не мог остановить свои мысли.
Все временно. Все ненадежно. Не наведение порядка в стране, а барахтанье в трясине.
— Вот именно! — рявкнул он. — Одна вера! Один язык почти! Рожи одинаковые! Переплетены, как нитки в ковре, — кто кому сват, а кто брат. Так что же им вздумалось делить-то?! Довели вон, что по всей стране чужие танки раскатывают.
— Ты уж определись, Рома, танки — это хорошо или нет?
— Танки — это плохо, — сказал Тайга. — Танки — это потому что запустили все до крайности. Ввязаться бы посредникам чуть раньше…
— Какие могут быть посредники, наивная ты душа? В чем — посредники? Если из двоих один хочет жить вместе, а другой нет, что делать?
— Решать, — запальчиво сказал Тайга. — Как-то решать. Искать компромисс. Раз уж так случилось, то делить территорию. Расходиться одним налево, другим направо.
— Зачем же делить, если можно взять целиком? — тихо спросил священник. — Тополина, Алтина и Цвена испокон веков были единым государством. Спасибо мировому сообществу, Цвену мы уже потеряли. Если теперь нас распилят пополам еще раз, то тут и сказочке конец.
Как быстро в нем вызрело это «мы», подумал Тайга. Сколько он здесь? Четыре года? Пять?
— И все-таки хорошо, что у нас одна вера, — добавил отце Миклаш.