Пять лет назад из-за несчастного случая умерла жена, через год сын уехал в институт, а сам Казбек Иваныч по болезни вышел на пенсию. Первоначально жизнь как будто не слишком изменилась, — он вставал утром в обычный час, брался за лопату или топор; многое в хозяйстве осталось недоделанным в прошлые годы, и он теперь наверстывал упущенное. А затем, неожиданно для себя, Казбек Иваныч понял, что все его нынешние заботы смешны и бесполезны. То, что он делает, вполне можно и не делать, и ничего, в сущности, не изменится. Вот он опрыскивает виноградные лозы, обрезает сучья у груш и яблонь, а можно не опрыскивать и не обрезать. Пускай уменьшится урожай в саду, все равно можно и без него обойтись. Вот он собрался чинить фундамент, а ведь можно и не чинить, лет десять дом и так простоит без ремонта. Нету смысла и в том, чтобы заводить поросенка и прочую живность. Казбеку Иванычу хватит одной пенсии, а копить деньги просто из жадности — противно и глупо.
Казбек Иваныч совершенно расстроился от этих мыслей, у него заныло сердце. Он бродил по пустым комнатам, трогал рукой холодные стены, дверные косяки, и дом, где он прожил почти сорок лет, казался ему чужим и давно покинутым. Была весна, в саду парила земля, на красных ветках яблонь лопались почки, скоро должны были цвести персики, но и сад казался Казбеку Иванычу безнадежно мертвым, будто его пожгло морозом.
Заходили соседи, говорили о весенних посадках, о том, где достать купорос и мочевину; Казбек Иваныч слушал, отвечал что-то, а сам думал, что и купорос и мочевина ему теперь тоже ни к чему. Впервые за много лет он не стал обрабатывать сад, и дни потянулись до того тоскливые, что впору было кинуть все и бежать на край света. Казбек Иваныч каждый день ходил в больницу, подряд записывался ко всем врачам, принимал все процедуры, какие можно было. Но чувствовал себя по-прежнему скверно и не знал, как убить время.
Наконец он понял, что больше не выдержит. В поселок, где он жил, летом приезжало много «диких» отдыхающих. Они снимали комнаты и столовались у тех хозяев, которые были согласны готовить. Казбек Иваныч не решился сдавать комнату, потому что ждал на каникулы Гришу, но зато взялся варить обеды и ужины.
Он прикупил посуды, продуктов, договорился со старухой-соседкой о подмоге и в один из дней прилепил на калитке объявленьице. Кое-кто в поселке посмеивался; стали говорить, что Казбек Иваныч к старости скупеет, жадничает. Другим хозяевам стряпня и впрямь приносила доход, но Казбек Иваныч меньше всего заботился о деньгах. Он готов был стряпать себе в убыток, лишь бы не чувствовать себя одиноким и никому не нужным.