— Разберемся, — решительно пообещала девушка. — Сейчас нужно эту шайку накормить. Судя по рожам, их боевой дух весьма подорван…
Даша гремела горшками и котелками, одновременно пыталась чистить зубы и руководить помощницами. В дело пошло все, что нашлось в доме. Ресничка занялась картофелем и свеклой. Мара возилась с луком. Сама Даша уже резала солонину.
— Воды мало, — озабоченно сказала Мара.
— С водой будет плохо, — убито кивнула Ресничка.
— Война, — неразборчиво сказала Даша, энергично двигая палочкой-щеткой во рту. Серая пена лезла на подбородок.
— Город с ума сошел, а ты о зубах заботишься, — с некоторым уважением сказала Мара.
— Я, возможно, еще не одну войну переживу, — пробубнила Даша, — а зубов у меня единственный комплект. Нужно беречь.
— Это правильно, — вздохнула Мара. — Только у меня все в «Треснувшей ложке» сгорело. Прибежала туда, как деревенщина, с вещами. Пудру новую три дня назад купила. Может, оставила бы дома — уцелели бы вещички.
— Куда там, вся Бобовая улица горит, — тихо сказала Ресничка. — Что с нами теперь будет?
— А что в городе вообще происходит? — поинтересовалась Даша, вешая котел над очагом.
В городе происходили жуткие вещи. На рассвете пираты, высадившись западнее и восточнее городских стен, вошли в город. Добрая четверть Каннута к этому времени уже пылала. Деморализованные небывалым обстрелом горожане только к утру попытались потушить загоревшиеся дома. С огнем быстро справились в районе Пристаней и в Центральных кварталах. Часть Восточного угла и почти весь Южный полыхали до сих пор. По слухам, хозяева загоревшихся домов, в отчаянии, сами поджигали соседей. Десятки людей погибли в бессмысленных драках. Пираты, практически одновременно вошедшие со всех сторон в город, в драки не вмешивались. По сути, бойцы Объединенного Флота в глубь города не пошли, лишь заняли городские стены и королевский замок. По Каннуту прокатилась ужасная весть — пираты, занявшие Луговые и Выгонные ворота, ни единого человека из пылающего Южного угла не выпустили, беженцев отшвыривали копьями прямо в огонь. Тех из горожан, кто в панике пытался подняться на городскую стену, расстреляли из убийственных, пробивающих человека насквозь арбалетов. В такие ужасы не слишком-то верилось, но очевидцы клялись, что собственными глазами видели зверства проклятых захватчиков. В Южном углу до сих пор слышны крики. Выходить из домов в пока еще спокойных Западных кварталах мало кто решался.
— Мы полгорода прошли, — мрачно сказала Мара, помешивая рагу. — Все запершись сидят. Даже наших на улицах не видно. Понятно, Гвоздь с ребятами на реке остался. Мы две лодки с барахлом у Нового Рыбного рынка приняли, как было приказано. Потом пираты мимо прошли. Кораблей, наверное, не меньше сорока. Теперь Гвоздь от города отрезан. Что делать-то? «Треснувшая ложка» дотла сгорела. Мы, Аша, к вам двинулись. Думали — может, выбрался Костяк. Он хоть что-то сделать может. Ты уж извини, что заявились без спросу. Костяк сказал, что вы и сами только на рассвете из замка выбрались. Ты пиратов видела?