Но вдруг мысль вернулась к Павлу, и мои размышления
рассыпались в прах. Этот человек никак не вписывался ни в какие категории. Он
не давил на меня, не диктовал свою волю, а как бы предлагал идти рядом,
сопутствовать. Вот именно, сопутствовать. И то в случае, если ты этого
захочешь. Мне как бы предлагалось выбирать между моим нереальным мифом и живым
человеком. Не простым человеком, нет, — в чем-то недосягаемым и громадным, но в
то же время добрым и сильным. Я не понимала, откуда в нем эта сила? Что за
сияющая энергетика держит меня в незримом плену?
Все мои сомнения разрешились сразу и растаяли, как дым, в ту
минуту, когда он снова появился рядом. Вернее, это я подошла к нему, а он вышел
из состояния задумчивости и улыбнулся милой и светлой улыбкой.
О, мы потянулись друг к другу, как два магнита. Я ощущала
это, несмотря на физическое отстранение — ту самую «пионерскую дистанцию»,
которую Павел тактично, но упорно держал со мною. И это не обижало, а только
еще больше притягивало. Вокруг этого человека имелась невидимая область
сильного притяжения — и я снова вошла в это пространство, и выходить оттуда не
хотелось.
Павел предложил зайти к одной своей знакомой. Сначала в мое
сердце впилась маленькая, но острая иголка ревности, но я взглянула в его глаза
и успокоилась: человек с такими глазами не может сделать не только зло, но и
даже малейшую неприятность. С каждым ударом своего сердечка я уверялась, что
неотвратимо влюбляюсь, как девчонка...
Подошли мы к входной двери, обитой дерматином. Обивка во
многих местах потерта и разорвана. Взглянула я на эту дверь и ненароком
подумала: что полезного может быть за такой драной дверью? На душе снова
появились смута и желание быстренько отсюда сбежать. Павел понял меня и положил
руку мне на плечо. Это мягкое прикосновение успокоило. Дверь открыла миловидная
женщина с обаятельной улыбкой на усталом бледном лице. После ее «милости
просим» мне стало легко. Мы вошли в дом, и нас уютно обняло ароматным теплом.
Нина привела нас в большую комнату с обилием икон и книг.
Кроме иконостаса с горящей лампадой рубинового цвета, подвешенной на цепочке,
иконы покрывали почти все стены. Иконы в этом доме не просто почитали, но
любили — это было заметно. В углу комнаты на двух столах тоже размещались
иконные доски: судя по кистям и пузырькам с красками, их здесь расписывали.
Мне доводилось бывать в мастерских художников и наблюдать
обычный для них богемный беспорядок. Здесь же каждая вещь имела свое место. Чистота
поддерживалась идеальная. Воздух наполняли тонкие ароматы. Мне все время
казалось, что свет в этой комнате лился не из окна, но отовсюду сразу: от
потолка, стен, пола и от каждого предмета. Даже хозяйка, казалось, излучала
свет.