— Это не ваша вина, дитя мое... а тех, кто посмел воспользоваться вашей болезнью. Гераклий ненавидит меня за то, что я противился его избранию. Он просто-напросто мстит.
— Служитель церкви не может мстить, — вмешался Тибо, — но он никогда и не был истинным служителем церкви. В чем он вас обвиняет, монсеньор? Ведь, в конце концов, нельзя предать анафеме, не назвав причины?
— Я посягнул на его честь, восстав против него, я оскорбил его... публично оскорбил, обвинив в том, что он содействовал похищению принцессы Изабеллы из монастыря в Вифании.
— Изабеллы? Ее похитили, и прямо у ворот Иерусалима? — воскликнул Бодуэн. — Кто это сделал?
— Горстка людей, которыми командовал лично Рено Шатильонский. Не тревожьтесь, с монахинями не обращались грубо, и монастырь не пострадал. На самом деле, Ваше Величество, ваша сестра не слишком противилась похищению, — с горечью добавил Гийом, — и я совершенно напрасно вмешался в то, что счел надругательством над нашей матерью Церковью, но что на самом деле было всего-навсего любовным приключением.
— Ворваться силой в монастырь — всегда святотатство, и если Гераклий допустил и оправдал такое, так не вас, а его следовало отлучить от церкви! Ему придется мне за это ответить! И вы в любом случае остаетесь канцлером королевства.
Поднявшись с пола, Гийом Тирский помог Тибо поставить короля на ноги; они вдвоем поддерживали его за плечи с обеих сторон.
— Вы прекрасно знаете, что это невозможно, дорогой мой! Иерусалимское королевство отличается от всех прочих, и у патриарха там больше власти, чем у короля, потому что он — представитель Бога, истинного государя нашей священной земли. Мне остается лишь удалиться в пустыню и каяться, пока Всевышний мне это позволит.
— Нет. Я этого не допущу! Это несправедливо!
— И все же придется с этим смириться, — с печальной улыбкой возразил Гийом. — Патриарх вполне способен отлучить от церкви и вас!
В это мгновение от группы оставшихся у входа в часовню баронов отделился высокий тамплиер внушительного вида. Он направился к троим мужчинам, стоявшим почти в обнимку. Это был Жак де Майи, маршал Ордена, командовавший большим отрядом рыцарей, сержантов и туркополов59 и принимавший участие во всех королевских походах. Чистота его веры и его верность могли сравниться лишь с его же отвагой, ставшей легендарной даже среди врагов, несмотря на то, что ему было всего тридцать лет. Он преклонил колени перед Бодуэном.
— С вашего позволения, Ваше Величество, я хотел бы высказаться от имени всего Ордена, а также от имени магистра, поскольку я не сомневаюсь в том, что он скажет.