С этого момента он еще больше замкнулся, ушел в себя.
О политике он никогда не говорил, и я был крайне удивлен, что он, когда началась война с Россией, вдруг сказал: «Они зарвались, Герхардт, мы идем к пропасти».
«Они» могли быть только наци, и я понял, что Витлинг относится к ним не лучше, чем я. К этому вопросу он больше никогда не возвращался, даже когда война подошла к границам Германии.
Как управляющий Витлинг был очень плох. Он совсем не стремился извлекать из имения доходы, и я уверен, что если бы Ранк хоть сколько-нибудь интересовался делами своего имения, он давно бы убрал Витлинга отсюда. Но Ранк был акционером крупных концернов и в мизерных доходах Грюнберга не нуждался.
Впервые за мою службу здесь Ранк приехал сюда, как я уже сказал, за несколько дней до вашего прихода. Теперь у него не было времени издеваться надо мной. Он прибыл вечером на машине, с ним был только шофер. Я жил тогда во флигельке вместе со Шмидтами. Ночью я слышал, как он выехал со двора, но часа через два машина вернулась. Весь день Ранк не выходил из дома, не разговаривал ни с кем из нас. Поздно вечером он уехал. Больше его не видели. Спустя несколько дней Витлинг, встретив меня в саду, сказал: «Герхардт, переходите в дом, а флигель пусть целиком останется Шмидтам». Мне показалось, что в то утро он был как будто бы даже весел, хотя слово «весел» едва ли к нему применимо. Я поблагодарил его и пошел за своими вещами. С тех пор я и жил в комнате рядом с ним. Но стал ли я от этого к нему ближе? Нет, он оставался все таким же замкнутым, хотя теперь больше интересовался окружающей жизнью, не пропускал ни одного приказа и постановления городского самоуправления. Но мне все казалось, что он от меня что-то скрывает, как, впрочем, и от всех окружающих.
Пожалуй, за это время можно было отметить два события. Первое — пропажа пистолета. Это случилось на второй день после приказа о сдаче оружия. Витлинг сказал, что завтра едет в город отвезти пистолет, оставленный Ранком, а наутро, страшно расстроенный, объявил мне, что пистолет пропал. По его словам, он лежал в одном из ящиков письменного стола и был заперт на ключ. Мы перерыли весь дом, но пистолета не обнаружили.
Второе произошло вечером в пятницу. К управляющему очень часто приходили крестьяне из близлежащих селений с различными просьбами, и он, насколько я знаю, всем помогал чем-либо. Но почему я отметил именно этого посетителя? Витлинг всегда разговаривал тихо и спокойно, его собеседники обычно говорили так же. Но на этот раз из кабинета донесся очень резкий и громкий голос. Проходя через вестибюль, я случайно услышал фразу, произнесенную незнакомым голосом: «Послушайте, не будьте дураком, это же в конце концов и в ваших интересах…» Я не знал, кто это был, так как, вернувшись, застал Витлинга уже одного. Вечером, когда я готовился лечь спать, он вдруг постучал в мою дверь.