Весенним утром, в одно из воскресений, Анцифер проснулся и ощутил свою голову совершенно пустой. В ней будто ластиком потерли основательно, не оставив ни одной цифры, ни одной закономерности. Юноша метнулся к сумке за учебником физики, открыл его наугад, посмотрел на страницу и обнаружил на ней совсем незнакомые и холодные цифры. Перевернул страницу – тот же эффект. Сидел так час, глядя в учебник как баран на новые ворота…
А потом его будто ушатом холодной воды обдало – образ Алины отодвинулся на целую бесконечность.
Здесь еще Хабиб пыхтел вонючим кальяном.
– Ты когда свалишь в свою Турцию, зверь? – спросил Анцифер так жестко, что турка чуть было не снесло с належанного дивана. К тому же Хабиб разглядел в глазах пасынка холодную сталь. Он очень сильно тогда испугался. – Не кури, собака грязная, в доме! Здесь дети живут!
Даже мать, все слышавшая из кухни, не осмелилась вступиться за мужа. И чудо – вечно орущий Соевый Батончик затих до вечера… Через десять минут кальян переместили на балкон, благо на Москву уверенно наступала весна.
Анцифер промучился до самой ночи. У него поднялась температура, он сидел на ковре сжавшись, притянув к себе колени, и шептал ее имя. В горячке ему казалось, что он видит девушку наяву, с распущенными снежными волосами. Алина что-то говорит ему, но слова разобрать невозможно, он протягивает ей руки навстречу. Но она отдаляется, образ ее расплывается, словно на фотографию растворителем капнули…
Здесь у Птичика отчаянно зачесалась подмышка, будто слепень укусил. Он почесал ее, пальцы провалились в черную дыру, а сердце запрыгало от осенившей его мысли.
– Сок души! – прошептал юноша. – Сок души!..
Он отыскал спрятанный моток лески с крючком, раздвинул пальцами кожу, обнажая дыру полностью, и запустил в нее снасть.
Через два часа промысла он вытащил леску обратно и с волнением уставился на крючок. С него, с трезубца, поблескивающего в свете ночника, свисала выловленная капля. Жидкости натекало с металла все больше, и Птичик, дабы дар не сорвался на ворсистый ковер, мгновенно отправил его в рот. Как и в первый раз, он не смог распознать вкус душевного сока, да и фиг с ним, со вкусом! Несколько секунд он покатал шарик во рту и проглотил его жадно.
И вновь вспыхнуло в мозгу фейерверками и полыхало празднично, а когда салют отсверкал, Анцифер не спеша потянулся за учебником, но, еще не заглянув в него, понимал уже, что все вернулось на свои места, талант восстановился, завелся, словно мотоцикл после заправки бензином, и в голове вновь громоздились цифры, распадаясь на стройные формулы…