Для Кружкова Сталин был реальной фигурой во плоти, живой, властный, мудрый, деспотичный... Все эти качества он воспринимал по-своему и по-своему объяснял.
Для меня же Сталин, хотя я и видел его "живьём", как и для всех, был легендой, человеком, созданным нашей пропагандой, выдуманным. А близость имени к забронзовевшему Ленину отрывала его совсем от реальности. Поэтому в разговорах о Сталине я, как и многие, опирался на тот фольклор и выдумки, которыми обрастала эта личность.
Как-то я спросил у Кружкова:
— А скажите, был ли у Сталина двойник?
Кружков недоумённо развёл руками, и я поспешил добавить:
— Ну, как же, многие говорят, да и пишут. Ещё когда хоронили его жену Аллилуеву, за гробом вроде бы шёл не Сталин, а загримированный под него артист. Об этом я где-то читал. А вот точный факт, — решил я убедить Кружкова. — Рассказывала моя учительница. А ей я доверяю. Ещё до войны, когда она была студенткой, то увлекалась альпинизмом. Были они в горах, на Кавказе. И однажды близко увидели кортеж легковых машин. Инструктор, видно, знал, что это за машины, и матом закричал: "Ложись!" Мы упали в траву и кустарник. А я всё же, — рассказывает учительница, — глаза приоткрыла и смотрю. Проскакивает одна машина — в ней Сталин. Проскакивает другая — и в ней тоже он... Я не могла ошибиться. Расстояние всего несколько метров, да и другие, кто смотрел, тоже видели. Но инструктор каждого настрого предупредил: "Молчать!"
— А вот второй, столь же достоверный рассказ, — улыбаясь, смотрит на меня Кружков. — Его я тоже слышал из первых уст. Сталин приезжает первый раз на дачу на Кавказе. Заходит в прихожую, оглядывает комнату и вдруг поворачивается к сопровождающему его чекисту:
— Молоток и гвоздь. Быстро!
Тот сломя голову выбегает. Через минуту у Сталина в руках молоток и гвоздь. Он вбивает его в притолоку и вешает на него френч...
Тогда у нас впервые вместо открытых вешалок в прихожих стали появляться встроенные шкафы. А товарищ Сталин не знал об этом... — Умолкнув, Владимир Семёнович, хитро улыбнувшись, добавляет: — Надо полагать, это случилось со Сталиным именно тогда, когда он с двойником приехал на дачу. Их-то тогда и видела твоя любимая учительница.
— Напрасно иронизируете, Владимир Семёнович, многие великие имели двойников. Гитлер тоже...
— Почему тоже? — резко остановил меня Кружков, и я услышал в его голосе ту начальственную жёсткость, с какой он, видно, выговаривал подчинённым, когда был на верхних этажах власти. В лице сначала мелькнула тень страха, а затем раздражение и обида. И я понял, откуда эти переживания. Они от моего невольного сравнения Сталина и Гитлера...