Однако, поняв, что я и не думал о такой "крамоле". Кружков тут же смягчился. Но раздражение и страх были явными, и мне стало жалко этого человека.
Откуда они шли, я смог понять несколькими годами позже. В отличие от меня и таких же простых смертных, Кружков знал, что западная пропаганда уже давно ставит эти имена рядом. "Кощунство и святотатство!" — даже для тех, кто соглашался с критикой культа личности Сталина. Таким, конечно, был и я.
Именно в то время с Урала мы вместе с женой Юлией поехали в туристическую поездку в Италию, и я был глубоко оскорблён тем, что увидел в Риме, в музее восковых фигур Сталина и Гитлера рядом.
Подогреваемый дешёвым вином по цене, равной минеральной воде, я шумно высказал гиду своё возмущение. А тот спокойно ответил:
— А чего? Убийцы стоят рядом. Нормально! — И тут же восхищённо заговорил о том, что одежда на обоих подлинная. Такого нет даже в знаменитом лондонском музее восковых фигур мадам Тюссо.
— Не знаю, как с одеждой Гитлера, — опять ввязался я в спор, — а с одеждой Сталина — подделка!
На Сталине была светлая кавказская косоворотка, подпоясанная тонким ремнём с набором костяных бляшек. Именно эти две вещи из сталинского туалета и составляли особую гордость музея. В его архиве хранился документ, который удостоверял их подлинность. Вещи были куплены у бывшего секретаря Сталина, который ещё в тридцатые годы бежал из России...
— Вас надули! — не согласился я, хотя и слышал что-то об этом сталинском перебежчике.
Стоявшая летом 1960 года небывалая жара в Италии и вино, которым мы гасили жажду, не позволили мне поступить иначе.
По возвращении из Италии я рассказл об этом эпизоде Кружкову, и тот шутливо похвалил мою "большевистскую твёрдость". Хотя и заметил, что одежда могла быть и подлинная. И назвал фамилию того cекретаря-беглеца, который, охотясь, кажется, в Средней Азии (может, на Кавказе?) перешёл границу и потом написал даже книгу о Сталине. Фамилия его, кажется, Баженов.
Сейчас, спустя столько лет, под моим пером разговоры о Сталине выстраиваются в определённую и, кажется, имеющую логику линию. Тогда же они наверняка были иными. Отрывочными, спонтанными (говорил один, потом другой) и, конечно, растянувшимися на несколько лет...
Помню, я спрашивал у Кружкова, почему Сталин почти сразу после войны отдалил от себя первого маршала и самого талантливого военачальника Жукова. "Ведь всё на ваших глазах, Владимир Семёнович! Почему?"
— Ну, самым Первым и талантливым был сам Сталин, — улыбнулся Кружков. — А причина всё та же... И одна, человеческая, по какой Жукова отстранил и Хрущёв. Первые лица не уживаются с теми, кто их спасал и кому они обязаны... Вообще, люди стараются забыть тех, кто им оказывал услуги. Ведь услуга — это ещё и унижение.