– Вы спасли тогда всех проживающих в Сребренице хорватов и венгров? – уточнил Дронго.
– Не всех, – ответил Бенкович, – две семьи погибли в Жепе. Еще одну семью вырезали во время отхода, мы так и не смогли узнать, кто их убил. Четырнадцать человек погибли в Сараево, во время обстрела города. Я понимаю, что вас интересует, поэтому сразу скажу, что среди погибших в Сараево были и мои родственники. Но это совсем не значит, что я убил Марко Табаковича, хотя прекрасно знал, что Сараево обстреливала именно их артиллерия.
– Вы понимаете, что я должен рассказать о нашем разговоре сотрудникам полиции? – спросил Дронго.
– Не сомневаюсь, – кивнул Бенкович, – но повторяю, что я его не убивал. Если его зарезали, то это просто не мой стиль. Я ведь занимался классической борьбой, даже принимал участие в чемпионате Европы. Я бы его просто задушил. Думаю, что справился бы.
– И желание не пропало?
– Нет, совсем не пропало. У вас есть еще вопросы?
– Только последний – кто такой Зейнал Рамовш из делегации Косово?
– О нем вам тоже сказали? – невесело усмехнулся Бенкович. – Поздравляю, вы неплохо поработали.
– Кто это такой?
– Такой же военный преступник, как и Марко Табакович, – угрюмо ответил Бенкович, – только боснийский мусульманин в отличие от православного Табаковича. Он был командиром диверсионного подразделения в 28-й дивизии, которой руководили боснийцы. Они считают его героем, а сербы соответственно – бандитом. Вот такая у нас лексика до сих пор.
– Понятно. – Дронго поднялся. Немного подумал и протянул руку своему собеседнику: – Спасибо за ваши честные ответы.
Бенкович посмотрел на его руку, пожал ее, снова невесело усмехнулся и сказал:
– Я тоже не был ангелом. Мы все оказались совсем не теми людьми, которыми должны были быть. Но трудно оставаться обычным человеком, когда насилуют твою жену, убивают твоих родителей, мучают твоих детей… Трудно подставлять вторую щеку, когда с таким остервенением бьют по первой.
Дронго покинул аргентинский павильон. Настроение было хуже некуда, словно его опустили в какую-то выгребную яму, из которой не было выхода. Он начал искать стенд косовской делегации, но не сумел его найти и спустился вниз, в информационный центр, чтобы узнать, где именно находится экспозиция Косово. Молодая девушка любезно объяснила ему, что этот стенд расположен несколько в стороне от остальных югославских республик, ведь многие из них так и не признали независимость Косово.
Он наконец подошел к небольшому косовскому стенду и поинтересовался, где можно найти Зейнала Рамовша. Сидевший за столом пожилой косовар ответил ему, что сегодня Зейнала не будет и он, возможно, придет только завтра. Разочарованный Дронго отошел от экспозиции, и тут раздался звонок его мобильного телефона. Это был Павел Орлич.