19.00 – Генеральный директор АДН Гюнтер Печке после заявления Шабовского (реакция Печке на него такова: «Он с ума сошел! Что же он делает?!») принимает совместно с Вольфгангом Майером решение немедленно снять запрет на публикацию до завтрашнего дня сообщения о новом режиме выездов за рубеж для граждан ГДР. Такие сообщения были разосланы в средства массовой информации ГДР (но не в зарубежные СМИ!) еще до начала пресс-конференции Шабовского. Уже через четыре минуты АДН публикует точный текст постановления правительства ГДР, с которым теперь могут ознакомиться все. Поначалу зарубежные информационные агентства опираются на переданный АДН официальный текст, однако затем их интерпретация сдвигается в сторону фразы Шабовского «тотчас, немедленно». Действительно, ГДР в очередной раз оттолкнула от себя санки.
19.00 – Заместитель министра иностранных дел ГДР Эрнст Крабач, который в общих чертах знаком с содержанием нового проекта закона о выездах и только что прослушал заявление Шабовского, звонит Оскару Фишеру: «Что происходит?» Министр явно расстроен, он не в состоянии дать вразумительного объяснения поведению Шабовского. Оба дипломата понимают, что допущенная ошибка может привести к очень серьезным последствиям, но ее уже не исправить.
19.00 – До начала и во время пресс-конференции Шабовского руководитель центральной координационной группы по вопросам переселения министерства госбезопасности ГДР генерал-майор Герхард Ниблинг работает с коллегами над проектом телеграфных указаний персоналу КПП относительно работы в новых условиях. Он знает о предстоящем ускоренном обнародовании постановления о выездах и считает, что в принципе это неплохо, поскольку остающегося времени должно хватить, чтобы оповестить пограничников. Генерал внимательно следит по телевизору за откровениями Шабовского. Фраза насчет «тотчас, немедленно» меняет в его глазах обстановку коренным образом. Ниблинг говорит помощнику: «Кончай трудиться и предупреди своих ребят: люди уже побежали к границе». Позже Ниблинг признается, что его сразу охватило чувство отчаяния и единственным утешением была для него мысль: «Пока существует Советский Союз, не может случиться самого плохого».
19.00 – К Момперу, присутствовавшему на приеме в высотном доме издательства «Аксель Шпрингер», расположенном почти на самой секторальной границе, подходит главный редактор западноберлинской газеты «Берлинер моргенпост» со срочным сообщением западногерманского информационного агентства ДПА о заявлении Шабовского. В информации нет речи об открытии стены или о свободе пересечения границы; со ссылкой на АДН говорится лишь о заявлениях на поездки, которые следует подавать в органы Народной полиции, и о возможности выезда на постоянное место жительства через все КПП. Но главный редактор уверенно говорит: «Вот она, наконец, свобода поездок. Начинается!» Момпер подходит к окну на 18-м этаже здания. Позже он вспоминал: «Я смотрю из окна на границу. Внизу все как всегда. Сгустилась туманная дымка. За стеной различим блеклый свет. Эту пустую полосу, бывшую несчастьем для нас, немцев, могут видеть из космоса астронавты. Западный Берлин – единственный город в мире, контур которого точно обозначен освещенным обводом. Сплошным обводом. Стена лежит внизу, беззвучная и мертвая, грозная как смерть. Как это было все минувшие 28 лет. Как будто она поставлена навечно». Момпер дает указание привести в повышенную готовность полицию и отправляется в телестудию канала «Свободный Берлин» (СФБ), чтобы напрямую обратиться к населению обеих частей города.