Девушка расхохоталась так громко, что пианист обернулся от рояля и с улыбкой подмигнул. С губ его свисала зажженная сигарета, пальцы продолжали резво бегать по клавишам.
— Ну так слушайте, — снова хихикнула девушка. — Перед самой полуночью все, кто в зале, начнут хором считать: «Десять, девять, восемь…» и так до одного, а точно в двенадцать часов станут орать во весь голос «С Новым годом!» и целоваться. Пианист сыграет специальную новогоднюю песню, все будут петь и дуть в бумажные рожки, а потом снова целоваться…
— А кто с кем целуется? — перебила Мисако.
— Все со всеми! Это так здорово… Только держитесь подальше от того придурка, что сейчас подходил, он целуется языком.
— Что? — Мисако в ужасе вытаращила глаза. — Как это?
— А так, он старается засунуть язык в рот. И еще не вставайте с места, когда с ним целуетесь, потому что он вечно хватает за задницу, — предупредила девушка, не замечая, что «новенькая» вот-вот хлопнется в обморок. — А я уже решила, с кем буду стоять рядом, когда стукнет полночь, — продолжала она. — Видите вон того, с короткой стрижкой, на том конце стойки? Начну, пожалуй, пробираться, пока не поздно.
У Мисако перед глазами поплыли темные пятна, сердце колотилось как сумасшедшее. Подхватив сумочку, она поспешно сползла с табурета.
— Пожалуйста, — дрожащим голосом проговорила она, — будьте так добры, скажите моей подруге, что мне стало плохо от шампанского и пришлось уйти домой. Ее зовут Сатико, она сейчас придет и будет меня искать.
— О'кэй, — озабоченно кивнула соседка, — вы что-то и в самом деле такая бледная…
Не слушая ее, Мисако уже проталкивалась сквозь шумную толпу к двери.
Такси у выхода не было, а те, что ехали мимо, не останавливались — время было горячее. Мисако не знала, как показать жестом, что готова платить двойную цену, и, постояв минут пять на углу, пошла пешком.
Глубоко вдыхая холодный воздух, она старалась идти быстрее. До дому оставалось кварталов двенадцать, если не больше. К счастью, в районе Дзю-Бон улицы изобиловали лавками, и накануне праздника прохожих хватало. Привычные звуки и запахи успокаивали, здесь Мисако чувствовала себя в безопасности, невольно вспоминая дни, когда они с госпожой Имаи отправлялись закупать продукты на выходные. Интересно, как старушка справляется одна? Небось теперь смотрит новогодние передачи из кухни сквозь бамбуковую ширму. Проходя мимо красной будки телефона-автомата на углу, Мисако уже было нашарила в сумочке десятииеновую монету, но тут же передумала. Вдруг Хидео дома? Госпожу Имаи было жалко, но с мужем не хотелось общаться даже по телефону. От одного голоса свекрови она боялась расплакаться. Бросив монетку обратно в сумочку, Мисако пошла дальше, уныло глядя в землю. Хорошо бы сейчас пройтись по лавкам, купить что-нибудь к праздничному завтраку, но Сатико сказала, что все уже приготовлено…