— И где она теперь?
Священник раздавил крошечный окурок в пепельнице.
— Там же, где и раньше, в помещении за алтарем.
— Я сама виновата, — горестно вздохнула Мисако, поднимаясь на ноги. — Давно пора переложить прах в настоящую урну.
Конэн жестом остановил ее.
— Я уже обо всем позаботился.
— Каким образом?
— Обратился к директору похоронного бюро. Он приехал в храм, мы открыли шелковое фуросики, убрали обломки ящика и переложили прах в пустую металлическую урну, которую нашли там же на полках. Директор сказал, что теперь все в порядке, и даже не взял денег за услуги.
Вздохнув с облегчением, Мисако снова опустилась на колени.
— Очень любезно с его стороны… Спасибо, Конэн-сан, вы очень внимательны.
Священник даже не улыбнулся в ответ на похвалу. Обратив на Мисако бесстрастный взгляд, он произнес:
— Не стоит благодарности. Это моя работа.
Вечером Мисако вновь зашла в палату к Тэйсину.
Лицо ее сияло, на сердце было радостно и спокойно. Они беседовали легко и непринужденно, как старые друзья. Мисако даже смогла, нисколько не смущаясь, рассказать о разрыве с мужем и о том, что теперь живет у бывшей школьной подруги и работает вместе с ней.
— У нее теперь модное ателье, известное всему Токио.
— Вот как? — с уважением кивнул Тэйсин, поплотнее закутываясь в одеяло.
Личные неприятности Мисако немало его огорчили, но само сознание того, что он разговаривает о таких почти интимных вещах с внучкой любимого Учителя, наполняло его сердце гордостью. Темноту разгоняли лишь снежные отблески в окне, в палате было тихо и как-то особенно уютно. Беседа велась почти шепотом, словно дети тайком от взрослых делились секретами.
Мисако поведала священнику о своем визите в храм и о том, что успел сделать его помощник. Тэйсин с облегчением вздохнул, радуясь, что храм во время его болезни находится в надежных руках.
— Тэйсин-сан, — вдруг спросила Мисако, — зачем вы спали с открытым окном?
Лицо монаха вспыхнуло от крайнего смущения. Потом он по-детски улыбнулся.
— Я хотел измениться. В старину так воспитывали детей в самурайских семьях. Мне казалось, что это сделает меня сильнее.
— А урну спрятали в шкаф тоже поэтому?
Он покачал головой.
— Нет, просто хотел спрятать понадежнее. Теперь я понимаю, что совершил ошибку… Похоже, вся моя жизнь состоит из одних ошибок.
— Неправда! — запротестовала Мисако. — Вы очень многое делаете правильно. Мама очень хвалила ваши записи… Вспомните, какую важную информацию вы отыскали о погибшей девушке. Когда-нибудь благодаря вам мы сможем похоронить ее в могиле предков.
— Вы думаете, получится? — оживился монах.