Таков и Сергий. Думается, его смело можно назвать святым Иоаннова типа. Он порывист, горяч и полон любви, подобно автору четвертого Евангелия. Он хочет быть первым и поэтому по слову Учителя становится слугой и рабом для всех своих братьев.
Почему Троица?
До преподобного Сергия, назвавшего свою обитель именем Святой Троицы, на Руси подобных храмов и монастырей почти не было. После Сергия они появляются во множестве. Дело в том, что на христианском Востоке (как у греков и арабов, так и на Руси) храмы и монастыри возводятся в честь праздников литургического календаря Рождества Христова (Епифаний или Богоявления, Благовещения и т. д.). Праздника Св. Троицы в календаре Восточной Церкви нет. В народе Троицыным днем называют 8-е воскресенье после Пасхи, которое на церковном языке именуется днем Пятидесятницы или Сошествия Св. Духа на Апостолов. Но это название никоим образом не зафиксировано ни в Уставе, ни в богослужебных текстах, ни в церковном календаре.
Таким образом, Сергий, вопреки установившейся традиции, называет свой монастырь не в честь праздника, а в честь самой Святой Троицы, во имя в Троице прославляемого Бога — Отца, Сына и Св. Духа. Так он подчеркивает, что мы, христиане, поклоняемся не просто единому Богу, но Богу единому в Троице. Единый невидимый Бог царствует над сотворенным Им миром. В Сыне Он нисходит на землю, становится человеком, умирает за нас на кресте и воскресает из мертвых; причем вся полнота Божия пребывает в Сыне телесно (Кол 2:9). Наконец, Духом Святым Бог пребывает в сердцах человеческих. «Не знаете ли, что тела ваши суть храм живущего в вас Святого Духа», — восклицает по этому поводу апостол Павел (1 Кор 6:19).
Разумеется, догмат о троичности единого Бога — основа христианства, но как в Библии, так и в богослужебной литературе он, как правило, формулируется имплицитно и на уровень слов выводится крайне редко, вплоть до того, что в Библии, насквозь пронизанной утверждением троичности Бога, слово «Троица» вообще не присутствует. Преп. Сергий прославляет Бога как Троицу эксплицитно и для этого называет свой монастырь обителью Святой Троицы.
Почему в центре созерцательной практики у Сергия оказалась не сотериология, не Крест, не тайна воплощения, но именно троическое богословие? Сам он не объяснил почему, но обычно историки и богословы видят в этом шаге святого стремление напомнить своим чадам о том, что Бог есть Любовь (см. 1 Ин 4:8), а триединство есть совершенное выражение «единомыслия и внутреннего мира», как говорит Григорий Богослов.