— Ты не можешь! — в ужасе воскликнула Даниэлла.
— Почему не могу?
— Потому что, потому что… — она просто не знала, что придумать.
— Потому что ты боишься? — с легкой усмешкой спросил Байрон.
— Потому что я больше не нуждаюсь в тебе. Сейчас я в полном порядке.
— Может быть. — Его бровь изогнулась, пока он скептически смотрел на Даниэллу. — Но я остаюсь. Ведь это случилось по моей вине. Если бы я не упросил тебя покататься верхом, ничего бы не произошло.
Даниэлла сжала губы. Сердце ее отчаянно билось в груди, и она не сомневалась, что этой ночью уснуть не сможет. Она будет всю ночь думать, спит ли Байрон или пытается найти дорогу в ее комнату, а в конечном счете — в ее постель. Думать об этом было просто невыносимо!
Но Даниэлла зря беспокоилась. В десять часов вечера Байрон принес ей кружку горячего шоколада, спросил, не нужно ли ей еще чего-нибудь, и, поцеловав ее быстро в щеку, ушел. Даниэлла не видела его до следующего утра.
Однако она его слышала. Это было где-то в полночь. Перед тем как отправиться спать, Байрон зашел в ванную комнату, которая была напротив ее спальни, а затем прошел в свою спальню, которая находилась рядом с ее комнатой. Он пытался все делать тихо и не шуметь, но Даниэлла слышала, как он тихонько раздевался и как наконец улегся на кровать. Все эти звуки были до боли ей знакомы, и они убеждали ее в том, что она, на самом деле, очень скучала без него, что она сильно желала его и что он очень много для нее значил.
Этой ночью ей приснился Байрон. Во сне она видела все то, в чем ей было отказано: детей и смех, любовь и счастье. И когда она проснулась на рассвете, по ее щекам струились слезы.
Она услышала, как Байрон встал и спустился вниз. Даниэлла тотчас же отправилась в ванную и умыла мокрое от слез лицо. Ей очень не хотелось, чтобы Байрон задавал ей сейчас вопросы. И когда он поднялся посмотреть, проснулась ли она, Даниэлла расчесывала волосы, сидя на кровати. На ее лице при этом сияла приклеенная приветливая улыбка.
— Я бы сказал, улучшение налицо. — Это были первые его слова.
Даниэлла наклонила голову.
— Я чувствую себя намного лучше. Ко мне возвращается мое обычное состояние.
— Если ты думаешь, что я оставлю тебя одну, то очень ошибаешься, — твердо сказал Байрон. — Я знаю, что произойдет в тот момент, когда за мной закроется входная дверь. Поэтому я пойду и приготовлю завтрак.
Даниэлла хотела сказать, что она может приготовить и сама, но Байрона уже не было в комнате. А еще через несколько минут ей был подан завтрак. На подносе стоял бокал свежевыжатого апельсинового сока, слегка поджаренный хлеб, сваренное вкрутую яйцо, ее любимый фарфоровый заварной чайник и — одна красная роза!