— Три года. На самом деле мы — соседи.
— Да, я так и подумала. Так это вы ухаживаете за его садом?
Саманта опять улыбнулась.
— Он говорил обо мне? — Она выглядела очень довольной. — Да, я делаю это всякий раз, когда он уезжает, а случается это довольно часто.
— И вы не против?
— Нет, это для меня — удовольствие. У меня ведь только маленький балкончик, а я так люблю сады. Мне очень нравится находиться на свежем воздухе.
Даниэлла, задавая ей этот вопрос, имела в виду совсем другое. Она хотела знать, не возражает ли Саманта против таких долгих отлучек Байрона из дома.
— А кто ухаживает за растениями сейчас?
— Моя соседка по квартире. У меня появилось несколько свободных дней, а вчера утром позвонил Байрон и предложил мне приехать в Бирмингем и провести эти дни вместе с ним. Он — настоящий мужчина, правда? Не могу представить, почему вы когда-то разошлись.
— Такое случается, — ответила Даниэлла, надеясь, что прозвучало это небрежно.
— Как ни странно, — совершенно беззлобно произнесла Саманта, — мне всегда казалось, что он до сих пор вас любит и что никогда не будет ни с кем другим. Я жила только надеждами, потому что безумно в него влюблена, хотя никогда и не предполагала, что он ответит на мои чувства. — Все лицо ее осветилось прелестной улыбкой. — Когда он позвонил мне вчера вечером и попросил стать его женой, я едва поверила в такое счастье. О, Даниэлла, я — самая счастливая девушка в мире!
— Все выглядит так, словно мы оба с тобой сорвали банк.
Байрон нахмурился.
— Что ты хочешь этим сказать? — Что касается его, то весь проект галереи оказался катастрофой. И несмотря на то, что ответственность за недосмотр с него сняли, никто не мог остановить слухи, которые уже стали распространяться. Если этим слухам поверили, то можно считать, что это — начало конца его карьеры.
— То, что мы встретили настоящих женщин, с которыми можно провести вместе всю оставшуюся жизнь.
— А, это. — Его помолвка совсем вылетела у него из головы.
— Саманта очень красива.
Байрон кивнул в знак согласия.
— Сколько лет прошло с тех пор, как рухнул твой брак с Даниэллой?
— Почти десять, — резко ответил Байрон. Он пришел сюда не для того, чтобы обсуждать свои личные дела.
— Так долго жить в одиночестве, — произнес Род. — С тех пор как умерла моя жена, прошло восемь лет. Знаешь, встретив Эву, я почувствовал, что как будто родился заново. Ты такое испытываешь?
Байрону хотелось, чтобы Род прекратил задавать ему подобные вопросы.
— Думаю, да, — ответил он, скорее чтобы сделать приятное Роду, нежели потому, что это было на самом деле. Да, он любил Саманту, и у него не было сомнения, что их брак может быть счастливым, — если, конечно, этот брак на самом деле будет заключен. В нем до сих пор жила слабая надежда на то, что… Он тут же отбросил эту мысль. Даниэлла больше ему недоступна, он должен об этом помнить.