— Я никогда не болею, — ответила Шеннон и в этот же момент почувствовала приступ паники. Заботиться о маленьком мальчике в течение целого дня — это совсем не то, что присмотреть за ним пару часов.
— Отлично, — Алекс произнес это слово с сомнением.
Шеннон почувствовала раздражение. Она отказывается понимать одиноких отцов. Почему его лицо и поза говорят одно, тогда как голос — совсем другое?
— Вот ключ от моей квартиры и визитка с телефонами. Я обычно отключаю сотовый на лекциях, но сегодня не буду.
— Ну… главным сегодня будет Джереми, — прошептала она.
В этот момент мальчик выглянул из-за спины Алекса.
— Можно, пап?
— Иди обратно, малыш. Почему ты выскочил из квартиры?
— Нет. Я пойду к Шеннон.
Ловкий, как обезьянка, он прошмыгнул мимо своего отца, и Шеннон инстинктивно пригнулась, чтобы поймать его в объятия.
Ощущение какого-то тепла нахлынуло на нее. Она взглянула на Алекса. И уже в который раз напомнила себе, что отношения между ними обречены. Он домосед, а она современная городская женщина. Выпрямившись, Шеннон налепила на свое лицо вежливую улыбку.
— Спокойно занимайся делами. С Джереми все будет хорошо.
— Спасибо. Мне лучше не опаздывать.
Он повернулся, спустился по ступенькам, пересек их подъездные дорожки, расположенные рядом, и исчез за своей дверью.
Шеннон облегченно выдохнула и зашла к себе вместе с Джереми. Чем меньше времени она проводит с его папочкой, тем лучше для них всех.
После обеда она почти что выдохлась. В местном магазине согласились доставить продукты — включая «куриный суп с лапшой по-домашнему», гарантировавший лечение от простуды, «как делала мамочка». Всего лишь потребовалось подогреть его в микроволновке, так что никакой катастрофы не произошло.
Потом она болтала с Джереми, потом он играл в поезд.
Когда в дверь позвонили, малыш уже свернулся калачиком на кресле, укрытый шерстяным одеялом, и сонно моргал.
— Это папочка, — угадал он.
Как и следовало ожидать, Алекс Маккинзи нетерпеливо ждал на ступеньке.
— Как Джереми?
— Все прекрасно. Я бы позвонила, если бы были проблемы.
Одна часть Алекса отметила раздраженные нотки в голосе Шеннон, но другая оценивающе разглядывала темно-зеленое платье, в котором она была. Мягкая ткань облегала фигуру, как вторая кожа, и ему ужасно захотелось узнать, есть ли на ней нижнее белье. Казалось, не было никаких видимых линий.
Вот черт! Его мысли опять пошли в неположенном направлении. Шеннон — соседка, и ничего больше.
— По-моему, он чувствует себя немного лучше, — сообщила она.
— Не-а, — немедленно заявил Джереми. — Не лучше. Я хочу сюда и завтра.