Для убедительности он даже кашлянул, и Алекс улыбнулся.
— Может, Шеннон расскажет нам, как украсить елку, — заговорил он, пытаясь отвлечь своего решительно настроенного сына.
— Я отдам вам мою. Так гораздо проще, — предложила она. — И поезд, конечно. Можете забрать прямо сейчас.
Он ожидал услышать вежливое «Извините, я слишком занята» или что-то в этом роде, но не такое щедрое предложение.
— Мы не можем принять это, — Алекс покачал головой.
— Ну пап…
— Нет, Джереми. Я знаю, что тебе нравится приходить сюда из-за поезда и всего остального, но у нас есть собственный дом.
Шеннон, сжав губы, наблюдала, как Алекс собрал вещи Джереми и попрощался. Дверь захлопнулась за ними, оставив ее в тишине.
Я знаю, что тебе нравится приходить сюда из-за поезда и всего… Обидно слышать такое. Даже если это и правда, все равно оскорбительно. Ведь Джереми потянулся к ней еще тогда, на почте. Она решительно промаршировала к телефону. Семья решит, что она ведет себя как дура, но ничего не поделаешь. Главное, что у нее есть план.
— Миранда? Это Шеннон. У меня есть для тебя работа, — сказала она и уселась поудобнее, чтобы объяснить сестре.
На следующий день Шеннон, дождавшись девяти вечера, вынесла из дома несколько коробок и сложила их на пороге Маккинзи.
Она была уверена, что Алекс еще не спит. Звуки по другую сторону их общей стены давали достаточно информации. Каждый вечер около восьми в ванной лилась вода, затем звуки раздавались в одной из спален — по-видимому, Джереми укладывали в постель. Уже после того как она сама ложилась, из душа в спальне доносился звук льющейся воды, а затем все постепенно затихало. Обычно после полуночи.
Шеннон постучала в дверь, сдерживая зевоту, вечер — не ее время, утро куда как лучше.
— Шеннон? — удивился Алекс, распахивая дверь. — Что случилось?
— Я принесла вам елку. — Она показала жестом на коробки. — Ты хотел, чтобы я помогла вам с елкой, так что вот…
Алекс удивленно заморгал, а Шеннон схватила картонную коробку и сделала шаг вперед.
— Куда мне идти? — спросила она.
Он чуть не ляпнул, чтобы она отправлялась к нему в постель, но поддаваться этим порывам нельзя. Алекс решительно не хотел быть похожим на родителей и всегда гордился своим самообладанием.
— Сколько я тебе должен?
Она пожала плечами, ее длинные волосы искрились, как огонь.
— Это подарок для Джереми, — сказала она сдержанно. — Я наряжу ее сейчас, чтобы был сюрприз, когда он проснется утром.
Казалось, что она раздражена и еле сдерживает волнение. Он нахмурился.
— Что случилось?
— Да что могло случиться?
Шеннон фальшиво улыбнулась. Что-то случилось, просто она не признается в этом. Более того, у Алекса было ужасное ощущение, что она в бешенстве. На него. Но что он сделал?