Мартынов кивнул, давая понять, что никогда в этом не сомневался.
– Никто не дал против него показаний, – сказал он. – А нам и самим копать не очень-то хотелось. Это же телевидение, все на виду, чуть следователь ошибся – и пиши пропало. Карьеру только так можно поломать. Поэтому подобные дела старались закрыть при первом же удобном случае.
– А ознакомиться с материалами деминского дела можно?
Мартынов посмотрел на меня так, будто я сообщил ему о том, что убил собственную бабушку.
– Ты с ума сошел? – осведомился он после паузы. – Это же закрытые материалы.
Конечно, подразумевалось совсем не то, что было сказано вслух. Мартынову нужно было связное и убедительное обоснование моей просьбы. Но я не мог сказать ему об Алекперове, о том, что тот что-то намеревался мне сообщить, потому что, как мне казалось, в таком случае Илья будет обречен, а я до сих пор не верил в его хотя бы относительную причастность к убийству Алекперова.
– Забудь об этом, – сказал Мартынов.
С Деминым, как оказалось, приехал и наш неулыбчивый следователь Орехов, тот самый, который занимался расследованием убийства Алекперова. Я поздоровался с ним, а он взглянул на меня так, словно я был едва ли не его личным врагом. Мартынову он сказал:
– У меня такое чувство, что эти два дела придется объединять в одно.
– Почему? – поинтересовался Мартынов.
Мне показалось, что он не очень-то жалует своего коллегу.
– А ты не улавливаешь связи между убийством Алекперова и тем, что случилось сегодня?
– Пока нет. Где связующее звено?
– А вот. – И Орехов неожиданно ткнул пальцем в мою сторону.
– Ну, ты полегче, – поморщился Мартынов и обернулся ко мне: – Ты иди пока, Женя.
В его голосе сквозила почти неприкрытая досада.
Я отправился в вагончик. Один из операторов, завидев меня, сказал, пряча глаза:
– Тут такое дело, Евгений Иванович… – Он выглядел смущенным и раздосадованным. – Пацанва тут крутилась…
– Ну, не тяни! – сказал я, раздражаясь.
– Кассету у меня увели.
– Кто?
– Говорю же – мальчишки. Недоглядел. Смотрю, суетятся что-то. Крикнул: «Марш отсюда!» Они врассыпную. Я к камере, а кассеты нет. Побежал догонять, гнался за ними до самого микрорайона, но куда там… – Он махнул рукой.
– Шляпа! – оценил я его бдительность. – Вторая кассета хоть цела?
– Вроде цела. Я видел, что напарник отдал ее милиционеру.
– Какому милиционеру?
– Одному из тех, что здесь крутятся.
Про эту кассету вспомнили еще раз, когда пришел Мартынов.
– Ты обещал отдать мне отснятый материал, – напомнил он.
Я рассказал об украденной кассете.
– Шляпы, – повторил мою оценку Мартынов, но теперь уже в множественном числе.