На аэродроме в Тель-Авиве его тепло и сердечно встретили бывший премьер-министр Бен-Гурион, министр иностранных дел Абба Эббан и президент Всемирной еврейской организации Наум Гольдман, Однако на выезде из аэропорта стояло около сотни людей с плакатами «Аденауэр, вон!». Собравшиеся кричали, размахивали кулаками. Во время всего визита проходили демонстрации протеста, распространялись враждебные листовки, газеты пестрели злыми заголовками. В Аденауэре видели символ немцев-врагов. Мало кто отдавал отчет, что он представляет иных немцев, другую Германию.
Власти старались сгладить реакцию населения. В научном центре Вейцмана Аденауэру вручили свидетельство о присвоении звания почетного доктора за верность демократическим идеалам и страдания во время нацистского режима. Организовали поездку в Иерусалим и осмотр достопримечательностей. Аденауэр не знал, что его сопровождает врач с запасом крови на случай террористического акта.
Премьер-министр Леви Эшкол устроил официальный прием. Его речь поразила Аденауэра. Он говорил только о прошлых гонениях на евреев, о жестокости немцев. Материальная компенсация — это лишь символическое возмещение за кровавый разбой. Нет искупления за злодеяния и утешения в горе.
Гостю пришлось в ответной речи учесть сказанное Эшколом. Он подчеркнул, что прошлое нельзя забывать, но и нельзя жить только им. Если не признать доброй воли нынешних немцев, то невозможно ожидать вообще чего-либо хорошего. Он, будучи канцлером, стремился к примирению немцев и евреев. Те же цели преследует теперешнее правительство Федеративной Республики.
В беседе Эшкол попросил Аденауэра не придавать серьезного значения тому, что он услышал из его уст.
— Я произнес неприятные слова для внутреннего потребления, в угоду тем, кто устраивает протесты.
— Мой визит, — возразил Аденауэр, — имеет не только внутриизраильское значение. Поэтому прошу убрать наиболее резкие формулировки из текстов, которые будут переданы прессе. Иначе я буду вынужден демонстративно покинуть Израиль.
— Конечно, конечно, мы сделаем это, — поспешил заверить Эшкол.
В прессу, однако, попали и полная речь Эшкола, и информация о жесткой реакции Аденауэра. Несколько дней газеты смаковали инцидент в Израиле. Эббан пытался исправить положение. На официальном завтраке он говорил об Аденауэре как о друге, который много сделал для евреев и к которому он и все здравомыслящие евреи питают чувство уважения и благодарности. Сердечно говорил об Аденауэре и Гольдман. В ответной речи гость сказал, что считает примирение с Израилем одним из своих важных дел. И не следует отделять его от остальных немцев, ибо весь немецкий народ по-новому относится к евреям.