Оставшиеся дни заполнили поездки, интервью, выступления. Аденауэр был бодр и энергичен. Посетил Хайфу, Назарет, осмотрел древности. В воскресенье слушал мессу на Праведной горе, где Христос произнес Нагорную проповедь.
В Бонне Аденауэра встречали с благодарностью. Вряд ли кто-либо еще мог сделать такой шаг для примирения с Израилем и пропаганды нравственных ценностей новой Германии.
В конце 1966 года родилась большая коалиция: правительство образовали из представителей ХДС/ХСС и СДПГ при канцлере христианском демократе Кизингере и вице-канцлере социал-демократе Брандте. Аденауэр приветствовал ее, но как явление временное, призванное решить конкретные экономические задачи, усилить интеграционные процессы в Европе. Он снова и снова подчеркивал, что неизменным и главным принципом демократии является наличие сильной оппозиции. Страна и общество не должны оставаться без контролирующего, подвергающего сомнению действия правительства начала, каким является оппозиция. Мелкие партии, не участвующие в правительстве, такой функции осуществлять не могут.
Что касается социал-демократов, то они уже по-иному воспринимали экс-канцлера. Еще до образования «большой коалиции» в популярном журнале «Штерн» появилась статья одного из лидеров СДПГ Герберта Венера. Автор писал, что в трудные времена опытный рейнец лучше других понимал, что нужно делать для возрождения страны, и он сделал максимум возможного. Аденауэр порадовался признанию авторитетного социал-демократа и отложил статью Венера в материалы для мемуаров.
Между тем вышел второй том воспоминаний. Третий был практически готов. Работалось хорошо. Аденауэр подбирал материалы о последних годах своего канцлерства. Намеревался уделить особое внимание отношениям с Францией и встречам с де Голлем.
Испанское правительство пригласило Аденауэра выступить в Мадриде. Он согласился и попросил только не составлять слишком напряженную программу. «Мне ведь уже не восемьдесят», — писал он испанцам. К поездке готовился тщательно. Даже не диктовал, а писал от руки тезисы реферата. Центральной мыслью выступления стала интеграция Западной Европы в союзе с Соединенными Штатами. Верх брали опасения прошлого. Аденауэр настороженно воспринимал идеи разрядки и разоружения, по-прежнему боялся сговора между американцами и русскими за счет европейцев.
Утром 14 февраля 1967 года Аденауэр вылетел из Кёльн во Франкфурт, чтобы там пересесть на мадридский рейс. На аэродроме в Кёльне не было ни представителей официального Бонна, ни журналистов. Проводить Аденауэра пришел лишь испанский посол с супругой. Погода была плохая. Самолет бросало из стороны в сторону, из одной воздушной ямы в другую. Кто-то в салоне стал сетовать на качку. Аденауэр спокойно сказал: