В печати участились сопоставления Аденауэра с Бисмарком. Писали, что Аденауэр подражает «железному канцлеру».
Однако известный немецкий историк Голо Манн видит мало общего у двух крупных деятелей. Разве что их доверие только к самим себе, а не к народам. Бисмарк действовал эмоционально, вдохновенно и часто авантюристически. Аденауэр служил образцом трезвого рассудка, взвешенности и осторожности. На Бисмарка наложило печать его происхождение и положение богатого юнкера со всеми привилегиями, вытекающими отсюда. Аденауэр сам пробивал путь наверх, являл пример трудолюбивого, усердного бюргера. Бисмарк отличался болезненностью, страдал от нервозности, жил беспорядочной жизнью и рано растратил силы. Аденауэр — само воплощение упорядоченности в работе и быту, физического и духовного здоровья.
Аденауэр никогда не называл Бисмарка выдающимся деятелем. Однажды на прямой вопрос журналиста он ответил, что Бисмарк проводил последовательную внешнюю политику, но весьма плохую внутреннюю. Он преследовал социалистов и тем самым разжигал у них враждебность к государству, что обернулось весьма дурными последствиями. Бисмарк преследовал и католиков. Если бы того и другого не было, партийно-политические дела в Германии развивались бы по-другому, более спокойно.
Требовательность к себе, самодисциплина позволяли канцлеру жестко требовать большей отдачи от министров, помощников, технических работников. Он вставал рано в любое время года и при любой погоде. В шесть часов утра начинал работать — знакомился со свежей информацией, доставленной к этому времени из Бонна. С семи часов говорил по телефону и диктовал личному секретарю. Около девяти часов отправлялся на машине во дворец Шаумбург.
Программа дня в рабочей резиденции намечалась заранее. Аденауэр наперед знал, что будет делать весь день. Тщательно готовился к приему посетителей, изучая подготовленные справки по вопросам, которые предполагалось затронуть. В дни заседаний кабинета министров, проходивших с 10 до 13.30, утренние часы посвящал только тем делам, которые стояли в повестке дня заседания. В иные дни с утра читал документы, диктовал письма и указания, совещался с ближайшими сотрудниками, принимал немецких и иностранных посетителей.
За его рабочим кабинетом оборудовали небольшую комнату, где можно было перекусить и отдохнуть. Если того требовали дела, от отдыха отказывался.
Во второй половине дня встречался с министрами, парламентариями, журналистами, промышленниками, профсоюзными руководителями. У Аденауэра не было категорий и групп людей, которых он исключал из общения, кроме заведомых экстремистов любого толка. Охотно беседовал с теми, кто придерживался отличных от его политических взглядов.