— Ой, смотрите, а это кто тут пришел? Кто к кубку общему прикоснуться желает? — И ласково поинтересовался: — А брат ли ты мне, иноземец?
Ротгкхона бросило в краску — он понял, что опростоволосился. Однако ответил:
— Вместе кровь проливали, из одного котелка кашу ели, одного врага рубили. Нечто мы теперь не братья?
— А вот мы сейчас спросим… — И Святогор зычно провозгласил: — Посмотрите на витязя сего, побратимы! С нами в поход ходил сей иноземец, рубился храбро, от булгар не бегал, трудов никаких не чурался, умения немало проявил. Скажите мне, други: достоин ли он зваться побратимом нашим? Достоин ли доверия моего и вашего, готовы ли вы живота своего ради него не пожалеть?!
— Храбрый воин сие, княжич! — тут же отозвался кто-то от дальнего стола. — Достоин!
— Видел я его в рубке, — поднял ковш другой. — Достоин!
— Отважен иноземец, подтверждаю!
— Не струсит!
— Верить можно!
— Честен! — гудела дружина все громче и единодушнее. Против иноземца не подал голоса никто.
— И я побратима такого за честь сочту иметь, — закончил Святогор. — Клянись дружине, Лесослав. Клянись не жалеть живота своего ради спасения головы и свободы побратимов своих. Клянись не жалеть для них ни сил, ни времени, ни добра своего. Клянись не обмануть даже в мелочи. Клянись не опозорить братства нашего ни поступком, ни словом, ни мыслью своей!
— Клянусь! — громко и решительно ответил Ротгкхон. — Клянусь быть достойным побратимом, не опозорить ничем доверия вашего и звания своего!
— Коли так, — разжал руки княжич, — пей.
Лесослав подступил к столу, взялся за толстые медные рукояти, поднатужился, поднял ее до уровня груди, сделал глоток черного густого меда, как мог плавнее опустил братчину обратно и разжал руки.
Тут же двор детинца взорвался радостными криками и здравицами, кто-то кричал: «Любо!!!», кто-то: «Побратим!», многие взялись за ковши.
Святогор обнял его первым, крепко сжал сильными руками:
— Брат!
Вторым подступил сам князь, но этот обнял легко:
— Брат!
Потом был Журба, боярин Горислав, другие ратники — и те, что сидели за столами, и те, что подходили позже. И продолжались поздравления до тех пор, пока братчина не опустела до дна. Только после этого Ротгкхон смог вернуться за стол, с облегчением осушил до дна свой кубок, бросил в рот несколько яблок, налил себе еще меда… и обратил внимание, что князь исчез. Видимо, братчиной заканчивалась официальная часть и начиналось общее веселье. Ратники и вправду заметно захмелели, перешли от столов к жарящейся дичи, отрезая себе крупные ломти. Возвращались они время от времени лишь для того, чтобы зачерпнуть еще пива или бражки. Святогор ни к одной компании не пошел, Лесослав решил тоже не перебарщивать. Хлебнул еще меда, отрезал рассыпчатой рыбки, чокнулся с Избором: