Тот чуть замедлил шаг, вспоминая, кивнул:
— А-а-а… Давай с нами!
Ротгкхон, не тратя драгоценных мгновений на раздумья, вместе с остальными дружинниками кинулся под башню, через низкую калитку выскочил на берег реки, помчался вниз по узкой тропинке, выскочил на причал, запрыгнул в узкую, низкую и длинную лодку. Кто-то скинул веревку, дружинники рассыпались по бортам, схватились за весла и стали грести не жалея сил, пересекая реку к противоположному берегу.
В лодку вместилось двадцать два воина. Гребли десять из них, остальные смотрели вперед, сжимая мечи и копья. Немного выждав, вербовщик все-таки спросил:
— Куда мчимся, что случилось?
— Дым над Тешинским кордоном, — указал вперед боярин.
Там, очень далеко, к небу и вправду тянулся слабый сизый дымок. Видимо, сигнальный.
— Прости иноземца за наивный вопрос, — старательно подбирая слова, поинтересовался Ротгкхон. — Какая наша теперь задача?
— Деревни защитить тамошние. Отогнать разбойников, вернуть добро, коли захватить что успели. Коли они туда на лодках пришли, то, стало быть, навстречу поплывут, перехватим. А коли верхом… — Воин замялся. — Лошадей переправлять — дело не быстрое. На ушкуях всяко раньше успеем добраться. Как тебя зовут, иноземец?
— Лесославом.
— Меня Валуем родители назвали, боярин я буду. Это дружинники княжеские: Журба, Гродислав, Вяченег, Данимир… Хотя все едино всех разом не запомнишь. Давайте, родимые, быстрее, быстрее!
— Гони не гони, все равно день пути выйдет, — покачал головой седобородый дружинник, удерживая островерхий шлем в руке. Солнце играло на его кольчуге, рассыпаясь множеством крохотных радуг. — Верховые обгонят. На реке же при любом раскладе татям уйти не удастся.
— Чем раньше доберемся, тем меньше нашкодить успеют, — ответил боярин Валуй. — Гребем, гребем, быстрее!
Ушкуй, промчавшись около версты вниз по течению, свернул на юг в устье довольно широкой реки, гребцы сменились и погнали лодку вверх. Один из уставших воинов сунул свое весло Ротгкхону, и вербовщик не стал спорить. К тому же, если туземцы от нагрузки просто выдыхались, то его мышцы становились только крепче, восстанавливая белково-окислительный тонус. Так должно было происходить дней десять, до возвращения изначально наработанного силового каркаса организма. Во всяком случае, так было указано в инструкции к стандартному стимулятору летного состава.
Впрочем, это вовсе не означало, что ему не приходилось выкладываться до самого крайнего предела.
У широкой излучины с медлительным, поросшим кубышками плесом гребцы вновь сменились, попадав на дно между сиденьями, их место заняла отдохнувшая смена. Ротгкхон валялся на шершавых досках вместе с остальными, задрав ноги высоко к борту, и смотрел на упрямо стиснувших зубы туземцев. Они работали, будучи одетыми в войлочные и стеганые поддоспешники, в кольчуги, некоторые оставались в тяжелых шлемах. С одной стороны, это было понятно — враг мог показаться в любой момент. С другой — снаряжение каждого весило чуть ли не столько же, сколько сам боец. Как можно под такой тяжестью грести, сражаться, бегать — Ротгкхон совершенно не представлял. Броня вербовщика была легче раз в двадцать — и то доставляла немалые неудобства.