— Я в курсе. — Паруи вгляделся в лицо друга. — А что это за земли?
— Ферма Фарсона.
— Ох, Тайрен! — Паруи покачал головой. — Не стоит играть в Монте-Кристо!
Вернувшись домой, Тайрен застал бабушку в ее мастерской. Она красила травы. Некоторое время он просто смотрел, как она опускала сухую осоку в разноцветные жидкости. Длинные сложно заплетенные косы Кири свисали до пола, когда она кланялась и благодарила травы за то, что они позволили ей плести из них корзины, как это делали до нее многие поколения маорийских женщин.
Кири почувствовала присутствие внука. И, не отрываясь от работы, спокойно проговорила:
— Они уехали к Рандольфу. — Тайрен опустился в кресло среди ее горшков с краской. — Что-то там по поводу Мартиной свадьбы.
Тайрен откинул голову на спинку кресла и закрыл глаза.
— И Дженна взяла с собой Маленькое Солнышко?
— Да.
— Она уже хорошо себя чувствует?
— Дженна считает, что да. — Кири внимательно посмотрела на внука. — Тебе было бы лучше, если бы она позвала тебя поехать с ними?
— Что? — Он чуть ни задохнулся и не свалился из кресла. — Нет, конечно!
— А что это за злость владеет твоими мыслями?
Тайрен нервно провел ладонью по лицу. Иногда провидческие способности его бабушки оказывались очень кстати, но сегодня они только усугубляли дело.
Итак, с час назад Дженна уехала на ферму отца и забрала Синди с собой. Тайрен оставил бабушку за работой и ушел в свой кабинет, чтобы разгрести накопившиеся документы и дела (есть вопросы, которые просто нельзя откладывать, пускать на самотек), однако был не в состоянии ни на чем сосредоточиться. Решив, что ничего путного ему сделать не удастся, Тайрен попробовал найти успокоение, наколов дров, но потом вернулся к Кири.
Бабушка угадала точно. Он злился — злился потому, что Дженна не предложила ему поехать вместе с ними. Злился, что четыре года он был лишен не только Синди, но и Дженны.
Дженна.
Неужели он никогда не освободится от нее?
Ночью он не находил сна. В полном изнеможении ворочался с боку на бок, мечтая, чтобы эти скрученные простыни превратились в Дженнины длинные, стройные ноги. Ему снились совершенно безумные эротические сны, в которых он позволял делать с Дженной то, что ему давно хотелось. Нежно. Неистово. Страстно. А еще в глубине сердца пряталось чувство неистребимой нежности: так хотелось не просто заниматься любовью с этой женщиной, хотелось просыпаться с ней каждое утро, вместе вести дом, делить горе и радость. Быть с ней. В этих снах она всегда была с ним и не собиралась его покидать.
Абсурд. Нереальность.
— Она становится взрослой, — сказала Кири.