– Милый, ты кем тут будешь? – спросила она дрожащим голосом.
– Сторож я, мать.
Старуха почувствовала сильный запах спирта. Должно сработать, много выпил.
– Помоги бабушке, родненький. Собачка у меня померла.
– Закопать, что ли?
– Ой, что ты, милый? – Бабка еле сдержала подступившие слезы. Потом продолжила: – Наоборот. Невмоготу мне без псинки. Не могу я ее в землю-то закопать.
– А что мне-то делать, мать?
– Так вот погоди, мне тут на бумажке записали... – порылась в объемистой засаленной сумке. – Продай, родненький, не могу я без Черныша-то. Хочу, чтобы он всегда со мной был. Говорят, можно это.
Сторож дрожащими руками взял листок.
– Осподя! Так это ж все для покойников. Ты что, бабка, с дуба рухнула?
– Христа ради помоги бабушке! – Старуха попыталась встать на колени, но служитель морга эту попытку пресек. Тогда она запричитала, зарыдала, снова полезла в сумку, достала узелок из носового платка, в нем помятые деньги. – На вот, возьми, сынок. Только помоги. Другие вон чучел из своих делают, а я что, не могу, чтоб собачка моя, да она как ребенок мне была, со мною побыла подольше. Не хочу я ее потрошить. Не богоугодное это дело.
Сторож покосился на деньги. А чего не помочь бабке-то. У нас этого добра навалом. А рубли не помешают, хотя у старухи брать последнее дело... А! Была не была!
– Большая собачка-то, бабуль?
– Большая, большая. Прям чуть ли не с человека. Овчаркой... была. – И бабка опять зарыдала.
– Она че, прям дома у тебя трупом лежит?
– Дотащила до ванной. А там уж как-нибудь справлюсь. Сама. Ну не получится ничего, так и бог с ним. Похороню тогда.
– Шприцы нужны, раствор специальный. Сама-то сделаешь?
– Все сделаю, Бог поможет. А если не выйдет, значит, уж все – похороню.
– Ну смотри. Жди тут. Тоже помощника нашла.
Бабка протянула деньги. Сторож постеснялся немного и, махнув рукой, взял. И деньги, и сумку. И, встав на ноги, понял, что очень пьян. Надо аккуратнее, чтобы свои не заметили, да они пьют, чего им.
Через пятнадцать минут сумка, наполненная склянками и банками, стояла рядом с «учительницей английского».
– Тяжелая, мать. Помочь-то не могу. Пост покидать нельзя.
– Милый, родненький, сынок мой, спасибо тебе. Зачтется на том свете. Я сейчас машинку какую нето поймаю. Недалеко живу. Недорого бабку-то довезут. Дотащи до дороги только.
Пришлось помочь. Благо дорога уже за забором была.
Машину поймали быстро. Упав на сиденье, Ариадна Витольдовна сняла с себя платок, запылившиеся старые очки и удовлетворенно рассмеялась.
– Мать, труп, что ли, из морга разделанный везешь, – пошутил парень, заметив, с каким трудом загрузили сумку.