Мы все возвращаемся на сцену — странную же процессию мы являем собой. Амелия прижимает к груди свое шитье, как будто это не дырявые чулки, а трагедия Шекспира. Гарри, пряча от меня глаза, идет следом за ней. К своему удивлению, я вижу в зрительном зале Ричарда. На лице его отражается смесь восторга и ужаса, как часто бывает с непривычными к театру людьми, когда они попадают туда не во время представления.
— Дядя Гарри! — Он подходит к нам, сжимая шляпу в руке, и неуклюжесть его как рукой снимает. И хотя он выглядит как кролик, к которому бежит очень большая и очень голодная собака, он невероятно спокоен и уравновешен. — Дядя, вы должны вернуться домой.
— Что случилось? По-моему, я велел тебе ехать обратно в отель.
— Я поехал, сэр, и меня послали за вами. — Он сглатывает. — Дела плохи, сэр. Очень плохи.
— Что-то с мамой? — потрясенно шепчет Гарри.
Ричард качает головой. Гарри расправляет плечи и обращается к моему отцу:
— Вы сообщили в отель ваш адрес, Марсден? Очень хорошо. Я приеду к вам за мисс Амелией, как только смогу. Ваш покорный слуга. — Он кланяется, безукоризненно вежливый, как всегда.
Отец легонько пихает меня локтем в бок:
— Иди с ним, девочка. Ты нужна ему, это ясно как день.
Я делаю шаг по направлению к Гарри, но он смотрит на меня с таким презрением, что я даже не знаю, что он сделает или скажет, если я подойду ближе. Он наклоняет голову в некоем подобии поклона и уходит с Ричардом.
— Ну? — Отец потирает руки. — Что ты сделала этому славному молодому человеку, Софи? Очевидно, что ты очень глубоко его ранила.
— Он считает, что это я виновата в том, что Амелия сбежала в Лондон, пап.
— А я-то думал, что он умнее.
— Понимаешь, велика вероятность, что его теперь уволят, и это точно целиком и полностью моя вина. Я попросила его поехать со мной искать Амелию. А еще, когда я только поступила на службу, он уже знал, кто я такая, но ничего никому не сказал. Он винит в этом себя: мол, я дурно на него повлияла.
— Чепуха какая! — говорит мой отец. — Ты? Дурно повлияла? Конечно же, он мог бы рассказать лорду Шаду про твой предыдущий род занятий, но не сделал этого, и я, кажется, знаю почему.
— Нет. — Я качаю головой. — Ты ошибаешься, папа.
Я утыкаюсь головой ему в плечо в поисках какого ни есть утешения, потому что оно, мне сейчас остро необходимо. Я чувствую себя вымотанной, и на сердце у меня ох как тяжело.
У меня заложен нос, и я очень хочу прилечь.
— Амелия, дорогая моя, ты не против, если я вернусь в отель?
Она улыбается:
— Конечно, нет, Софи. Я уверена: если там какие-то семейные неурядицы, то мистеру Бишопу будет приятно ваше присутствие. И еще, миссис Марсден, мне очень жаль, правда жаль, что я доставила вам с мистером Бишопом столько неприятностей. Вы были ко мне так добры. Пожалуйста, поблагодарите его за меня.